Двадцать восьмая весна дверь в мою комнату вышибает с ноги
Шумно и дерзко ведет себя. Я говорю: «Заходи»
«Резать пришла по живому?» - спрашиваю
Кивает и улыбается. Ноги слегка подкашивает.
«Раз уж пришла, будешь гостем, пока мне не надоешь
Может, хоть ты мне поможешь, внутри залатаешь брешь»
Говорит мне:
«Вокруг тебя сотни лиц - друзей и подруг.
И все разрастается этот огромный круг.
Ты как справляться то собираешься, друг?
Одиночество - твой недуг,
Но не лечится оно этим.
Вполне объясним твой испуг».
Думаю и молчу.
Столько сказать хочу.
Гладит ласково по плечу.
«Полно, я все понимаю» - мне говорит
«Вижу, как жажда любви в твоем сердце горит.
Вижу, глаза твои зелены, как нефрит
Вижу, хранишь ты внутри себя динамит
Чтобы не подпускать слишком близко тех,
О ком раненая душа болит».
Мне начинает не нравиться этот разговор
Кто ее в дом пустил? Она просто вор
Вор моего спокойствия и равновесия
И от ее слов мне совсем не весело
Самолюбование в ней и спесь ее
Меня просто бесят.
Ей все равно и она смеется
Смех ее, разливаясь по комнате, отдается
Муторным болевым ощущением у меня в груди
Злобно смотрю на неё. Говорю: «уходи».
Должна была быть помощницей -
Стала безжалостным обличителем
Отчитывающим публично меня строгим учителем
Ну ничего. Я найду себе заменители
Раз уж не суждено быть ей моим утешителем.