Бог, ты не выбирал бича,
хлестнул без жалости, сплеча,
где впору б в голос закричать-
я только вою.
тот, с кем судил детей зачать,
казнит суровей палача,
я при живом -в недобрый час-
живу вдовою.
ох, много, не одну меня,
ловила та же западня,
кого на молодость сменять
хватило духу,
кого, как в склепе, без огня,
всё злей и злей день ото дня,
сумела ревности стерня
стереть в старуху.
в глаза - не смею, в них тоска,
зажата туго, как в тисках,
надежде - шанса ни ростка,
тоске износа,
в них груды черного песка, -
по ним - серебряная скань
её, проклятой, лик и стан
русоволоса...
да я-то знаю, Мендель Крик
могучим телом не старик,
заматеревший материк,
в нём жар, как в печке,
жги, гойский выговор, пророчь!
его несёт из дома прочь,
а мне: - Нехама, делай ночь,
да чад от свечки.
стыд - не открыла бы лица,
сыновья ярость на отца,
ой вэй, до красного ль словца, -
за что карает?
кого за пазухой носил,
придут отнять избыток сил,
а Бог давно его убил -
он это знает.