Порядок бьет непостоянство,
и вновь , когда придет февраль,
незримая рука Касьяна
внесет поправки в каленарь .
Изгоем он, исполнен мести,
В бессильной злобе на весь мир,
по небу в старенькой карете
четыре года колесил.
Но как-то в полночь, над погостом,
Забыв о мести, дверь открыл
И ... тихо скинул "високосный"
на слякоть мартовских чернил.