на весеннем пленэре...

 
  Март работал, как проклятый, не покладая рук. От его дыхания всё запотело и разбухло. Ледяное крошево раскисших дорог радостно булькало в колеях под колёсами, предавая доверчивых неожиданной глубиной. Невзирая на оттепели, куролесили короткие неряшливые снегопады, и невидимая птаха целыми днями настойчиво звала какого-то Витю. -Витю ви-и-дел? ...Витю ви-и-дел?... заученно твердила она, и, казалось, свистит она для порядка, а неизвестный Витя вовсе ей и не нужен, просто не знала она больше никаких  слов, чтобы выразить своё весеннее птичье волнение ...
  Стояло полнолуние, и ночные заморозки отсвечивали лунной лавой, стекающей по ветвям сада, по конькам и трубам крыш, по заскорузлой колее в подмерзающие  лужи.
  Первые редкие солнечные утренники, словно первоцветы, дарили неожиданно запахи проталин и древесной коры, налившейся в молодом березняке цветом лёгких розовых зорь, и воздух, казалось, сотканный из неуловимых красок, запахов и звуков, трепетал, как одержимый, просачивался,  впитывался, наполнял и распирал собою каждое существо великой сутью происходящего таинства. Весна!