Чем ближе май, тем чаще сердце бьётся.
Мне кажется, что я увижу строй,
В котором место и отцу найдётся,
Хотя я знаю, умер папа мой.
Танкист, орденоносец и гвардеец,
Дошёл до Вислы, смерти вопреки,
Где ранен был и где проклятый немец
Повержен был на берегах реки.
Но раны оказались столь глубоки,
Что папа умер через двадцать дней
И спит теперь на берегу высоком
Вдали от Дона, родины своей.
Я каждый раз, встречаясь с ветераном,
Черты отца угадываю в нём,
Хочу окликнуть: «Папа», что ни странно,
Ведь папа жив.… В сознании моём.
У овдовевшей нашей доброй мамы
Остались детки - четверо сирот.
Уже тогда мы все осознавали,
Что папа больше в дом к нам не придёт.
Войне конец! Ура! Ура! Победа!
Страна ликует, празднует народ,
А наша мама с бабушкой и дедом
Опять ушли в сорок четвёртый год.
В тот год, когда с угрюмым почтальоном
Пришло письмо: «Ваш сын, ваш муж, отец…»
Упала мама. Колокольным звоном
Не заглушить отчаянье сердец.
Ревел и я, лишь сердцем понимая,
Война опять нагрянула в наш дом.
Хотя вокруг горит цветенье мая,
Бойцов народ на руки поднимает,
В сиротстве мы остались вчетвером.
Мы без отца. И только мама с нами.
Оправившись от горя, как могла,
Работала и днями, и ночами,
Ни капельки себя не берегла.
И пока наши вырастали крылья,
Пока окрепли плечи детворы,
Сгорела мама, только не забыли
Мы разнесчастной той её поры.
В расцвете лет, покинутая счастьем,
Распятая проклятою войной,
Послевоенным голодоненастьем,
Она останется любимой и родной.