ЗАПЛЫВ.
До тридцати я цену себе знал!..
Да и теперь с любым могу схлестнуться,
За город свой по боксу выступал,
И в полынье зимой мог окунуться.
Ещё могу пилить, могу копать,
Кручу баранку на автомобиле.
Люблю рыбачить – сутками не спать…
И слабость есть – чтоб девушки любили…
Вот так я и дожил до сорока,
Как будто жизнь до этого приснилась…
Не стану заходить издалека,
А сразу к делу – вот, что приключилось:
Ловлю по новоледью окуней:
Штук двадцать жерлиц, бегаю по кругу.
Насверлишь лунок – станет потеплей,
Один на весь карьер, на всю округу.
Такой азарт – не нужно выпивать,
Живца менять насилу успеваю.
А между лунок метров двадцать пять,
А я в тулупе по ледку гоняю.
Лёд свежий прогибается, гудит,
Кто трусоват, к себе не подпускает,
Ах, новоледье – сердце бередит!
Пока везло, а дальше что? Кто знает?
1.
Тулуп овчинный, унты, ОЗК…
И сам я меньше центнера не весил.
Карьер большой, крутые берега,
Мороз трескучий иней поразвесил.
Как помню: дал поклёвку сторожок,
Я бросив всё, бегу туда скорее,
Вот подсеку, и… будешь мой, дружок,
На лёд из лунки вытащить сумею!
Успел, подсёк, тяну, а там зацеп!..
Вернее нет, - там щука, как коряга.
Быть может щука, сом ли, как прицеп…
Кило на десять минимум, бродяга!
Тяну из лунки, руки аж в крови,
Но я один тут, вряд ли кто поможет…
Увидел щуку, как тут не крути,
А в мою лунку та пролезть не сможет!..
Да как же так! Чтоб выпустить трофей?!
Да чёрта с два! Мне это не помеха!
Я – лёд колоть вкруг лунки то своей,
Азарт такой в предчувствие успеха!..
Штык-нож достал скорей из сапога,
Колю с остервененьем тигра в драке!..
И треснул лёд… не выдержал тогда,
Лишь под водой я вспомнил про все страхи…
2.
Карьер огромный славен глубиной,
Вода тут ледяная даже летом,
До берега сто метров по прямой.
На помощь звать? – Смешна лишь мысль об этом.
Признаюсь, страшно стало так,
Что всё внутри тогда оцепенело…
А первой мыслью было – вот дурак!..
Но не поправишь критикою дело.
Попробовал на лёд залезть – трещит…
Не хочет тушу мокрую держать.
Но этот вес меня освободит! –
Не стоит сразу всё с себя снимать.
Спешил на берег словно ледокол,
Локтями кромки острые ломая.
Тулуп тяжёлый на спине как кол,
А я спешил, его не замечая…
Осколки льда казались не остры,
Но коль с размаха бить, крушить, колоть,
Как гильотина острые они!
И режут всё: овчину, ткани, плоть…
Так было страшно, что не передать!
Остановиться – значит умереть!
Легко сказать: ты должен побеждать!
Гораздо проще тут заледенеть…
3.
Явилась мысль – я Бога попрошу!
Не будет хуже, коль не даст пропасть,
В живых останусь – службу закажу…
Обет какой-то тоже надо дать!..
- Помилуй, Господи! – ору - и помоги!
Останусь жив, так перестану пить!
Упрямством мои силы укрепи,
Я… перестану с бабами крутить!
А на лице толь слёзы, толи кровь…
Далёкий берег много ближе стал,
Я лез на лёд, обламывая вновь,
И хоть продрог, но бой свой продолжал.
Спасибо, - была силушка в руках,
Нрав заводной сдаваться запрещал,
Я к цели полз на воле, на зубах,
А лёд вокруг трещал, трещал, трещал!..
Ещё немного, кажется, чуть-чуть
И под ногами скоро будет пляж.
Мог в этот миг реально утонуть,
Уйдя под воду на три метра аж…
Достать до дна и, оттолкнувшись всплыть!
Но нету дна!.. в тулупе не всплывёшь!..
Скорее снял его, а как прикажешь быть?!
Насилу всплыл, но нахлебался всё ж…
4.
Колоть ледок в рубашке побольней,
Лицо изрезал, руки, грудь, живот…
И с каждым мигом было холодней…
И с каждым взмахом ближе берег… Вот!
Нога упёрлась подо льдом в песок,
Я оттолкнувшись грудью лёд ломал…
Поверил твёрдо: есть на свете Бог!
Он в тот момент мне явно помогал…
Упав на снег, беспомощно рыдал…
И очумев, смотрел на полынью,
Которую я грудью проломал!..
И где оставил силу всю свою…
В груди стучало сердце как набат,
Трясло всё тело, колотила дрожь…
А я был счастлив, как же я был рад –
Ещё не время, Юра, поживёшь!
У «Москвича» свою одежду снял,
Сухое всё, что было, нацепил,
Кровь разогнать сто метров пробежал,
И сев в машину газу притопил…
С тех пор не пью ни капли, и на баб,
Мне Бог свидетель, даже не смотрю,
А не заплыв мой этот зимний каб…
Не понял бы, как я семью люблю!
2016г.
.