Вот и вся моя любовь.
Нечего и вспомнить.
Одиночество и боль,
Маета и кома.
Мне казалось, я был рад,
Счастлив беспредельно.
А это просто препарат
Создавал виденья.
В тёплой коме был очаг,
Любящая леди.
И о ней я лишь мечтал,
И от счастья бредил.
Как введут, бывало, мне
Третий кубик шмали –
Мы с той ледью при луне,
Как юнцы, сосались.
А когда в неё излил
Нежность всю, ребята –
Это доктор разрядил
В грудь дефибриллятор.
Ты стонала подо мной,
Я был в кущах рая.
Ну а доктор: «Ой-ой-ой,
Мы его теряем!»
Мы бродили по лесам,
Бегали по крышам.
И взмывали к небесам,
И неслись всё выше.
Вот пред нами в облаках
Золотая дверца.
«Вроде дышит. Жив пока.
Жив, да не жилец он.
Ин, родных его готовь», –
Док вздохнул устало.
И вот после этих слов
Ты совсем пропала.
Пот смахнула мне со лба
Медсестра Инесса.
Я услышал, как трубят
Надо мною бесы.
Значит, скоро отплывать
Мне по водам Стикса.
Моя повесть не нова –
Не один, чай, спился.
Абсолютно ничего
В жизни не добившись,
По дорожке по кривой
К ****ям скатившись.
Мой безрадостный финал
Прочим в назиданье.
Впрочем, стоп! Была Она.
Вроде звали Таней.
Не давала помереть.
Значит рано, суки!
Ошалевшей медсестре
Я вцепился в руки.
Прохрипел: «Рабы – не мы!
Хер Вам, а не дуба!»
С диким визгом слуги тьмы
Побросали трубы.
Но сбежались доктора,
Чем-то укололи.
И опять пришла она
В сладкой, тёплой коме.
Я уже в ней сорок лет.
У нас дом и дети.
И не тот, не этот свет
Мне пока не светит.
Не торчу по кабакам,
Не ловлю фингалы.
Даже жира на боках
Вдвое меньше стало.
И не мается душа.
Боль её не душит:
Не отходит ни на шаг
От меня Танюша.
Но сдружилася при том
С новеньким медбратом.
И включает он тайком
Нам дефибриллятор.