Большинство предложенных текстов мне знакомы, их авторы мои критерии знают, поэтому обойдемся без вступлений. Первая группа – «принимаю почти полностью»: «Омммм», «Безумец», «Про человека».
По поводу «Омммм» было немало копий сломано на балтийском Кубке. Продолжаю считать этот текст одним из лучших стихотворений осеннего забега и лучшим – здесь. Хорошо создана атмосфера, отличная финалочка, удачная работа с масштабами. Немного смущает Денеб как знаковая звезда, слишком похоже на подрифмовку, ну да ладно.
«Безумец» – второй кубковский текст, изрядно там недооцененный. Помнится, первый раз – пришлось буквально заставлять себя дочитывать. Да и при последующих чтениях все время хочется быстрее прокрутить вниз первые две части и уйти в пике великолепной концовки. Но понимаю, что без тщательно и долго создаваемого настроения не было бы такого пружинного эффекта финала. Причем, удивительно дело: последняя строфа уже сама по себе задает отличное завершение. Кажется – ну всё, авторская мысль понятна. Но пружина соскакивает с очередной сцепки и распрямляется еще и еще. Отличнейший финал!
«Про человека» стало бы обычной перечислялкой, если бы так странно не развернулось в конце. О тексте говорить не вижу смысла, он привычен, понятен и слишком предсказуем. Но форма вечности, которая была выбрана для финала, заинтересовала. С одной стороны – рассвет не предвидится, с другой – человеку почему-то от этого хорошо. Не то чтобы подобная трактовка была прям новой… Но детали и эмоции подобраны настолько ненавязчиво, что не мешают заглянуть в предлагаемую вечность. Нравится она или нет – второй вопрос, но там есть на что посмотреть и над чем подумать.
Если отвлечься от философии, получаем следующее:
«Он уже ничего не чувствует, словно голем.
Но внутри у него покой»
Покой – как душевное равновесие – находится слишком близко к чувствам, т.е. человек таки чувствует.
«А внутри у него прозрачная пустота» – что-то я отвлекаюсь. Кто у нас был назван последним подходящим объектом соответствующего рода/числа? Правильно, босс. И поле чудес находится внутри фортепьяно. Если принимать авторские правила игры, что мы говорим только про человека и игнорируем все остальное – жить можно. Но увы…
----------------------
Вторая группа – «странное»: «Рубашка» и «Сон Иосифа».
«Рубашка»
Хорошо работает начало и финал. Что-то вы этими перевёртышами такое правильное цепляете, что из всего стихотворения остаются только они. Особенно в финале (если действительно имелся ввиду последний сон).
Но сразу же, с 4й строки и бритвы, всё сваливается в дворовой блатняк, а потом продолжается стотысячепервым перечислением заштампованных артефактов с обязательными скользкими ступенями и ветхими ставнями. И выруливает к собственно тексту только на перечне радуг – вот это действительно здорово.
«Сон Иосифа»
«Я оглянулся посмотреть, не оглянулась ли она…». Почти наверняка всё писалось ради финала. Но подобные матрешечные варианты – кто кому и где снился – уже были и не раз, гугл вам в помощь.
Отмечу попытку оформить интересную идею, но остальное в рай не пускает:
«Голодному брюху показаны леность и сон.» Да ладно! Голодному брюху, в первую очередь, «показано» наполнение. И желательно едой.
«Венчая советский, исполненный благости, герб.» – автор, вы точно не ошиблись в значении слова «благость»? Вы, вообще-то, пишете о гербе державы, возникшей методом военного переворота. С налившейся кровью звездой и соответствующим кровавым кумачом на гербе.
Всяческие золотые своды небес и безрадостные дни тоже плюсов тексту не добавляют.
----------------------
Третья группа – «всё остальное»: «Циля» и «Ложь».
«Циля»
Это было бы даже мило, если бы не сноска. Автор, зачем вы убиваете всю интригу? Мало ли, что там за 120, и почему именно эта цифра. Пусть читатель сам дофантазирует себе недостающее. Иначе получается стишок для сентиментальных мамочек за 40. У вас неплохо написана история, не слезодавилка, без излишних соплей, вот и не превращайте ее в ученическую пропись.
И «сохранная» – это ужасно… Во-первых, слово перетягивает на себя слишком много внимания и становится гораздо заметнее и важнее самой героини. Во-вторых, сохранная женщина – это еще и женщина на сохранении, по беременности. Даже если автор хотел передать реальную «врачебную» характеристику бабушки, то надо же и такое проверять на адекватность. Иначе очень странная бабушка получается.
«Ложь»
Переписанный текст «Все равно я отсюда тебя заберу в светлый терем с балконом на море». Но у Высоцкого гораздо интереснее и точнее.
От следующей группы эту работу спасло 2 вещи:
- была попытка работы с формой,
- была попытка как-то вырулить финал в сторону самостоятельного и сильного текста.
Идея интересна. Если избавиться от тени отца Гамлета (в виде «Лирической»), почистить мусор, уйти от двусмысленностей (пускать ветры), подсократить малость – может что и получится. Эта форма требует динамики, размазывание строчек на всю страницу здесь не сыграет.
----------------------
Оставшиеся тексты можно было не писать.
В «Тишайшем дне» автор, похоже, сам запутался к финалу, что хотел от ложки: то ли пусть падает, то ли и без ее падения обойдемся. Полностью сырая ниочемка с кривым ударением черЕз, плохо читаемыми стыками «кайФ В Сезон» и странной пунктуацией. Такие тексты пишутся тоннами от нечего делать. И когда нечего сказать.
Вот здесь могла бы быть интрига:
«Один лишь день щека и лоб усталый
В домашних зеркалах отражены.»
Не буду углубляться в анатомию и пытаться найти вторую щеку. Но почему один день? Это явление призрака в свой бывший дом в годовщину? Вот если бы автор ушел в такую плоскость, могло бы получиться что-то интересное. Имбирные человечки (предстоящее Рождество) и отражение уже ведь есть.
С «Пацаном» сталкиваюсь не первый раз и продолжаю ужасаться. Во-первых, здесь полностью синтетические диалоги. Такие можно найти только в самых дешевых русскоязычных сериалах.
« - Колян, смотри, пацан - совсем как мы,
Покойник, а такой нормальный вроде,
И с фотки так обиженно глядит...»
Ставим без правки в любую малобюджетку – и даю 100%, будет неотличимо от потока странных высказываний, которое там выдают за речь.
Во-вторых, это полностью надуманная история. Даже если нечто подобное произошло на самом деле, рассказано это кошмарно. Что нам показывает автор? Конец зимы. Ок, понимаем: на улице еще (вероятнее всего) сугробы, местами это все может начинать понемногу таять. 2 пацана идут гулять на кладбище. По сугробам. Вас ничего не удивляет? Два довольно маленьких пацана, одни, зимой, на кладбище. Это еще не готы, ибо удивляются фотографиям на памятниках. И детвора не с классом на мемориале ВОВ, ибо фотографий там не монтировали.
Ок, допустим, пацаны были на чужих похоронах и отошли осмотреться. Получаем нежные души, которые ничуть не были растроганы идущими похоронами, но озадачены обиженным мальчишкой на фотографии.
Ладно, давайте допустим даже это. О чем они говорят?
«а такой нормальный вроде» – простите, а каким он должен быть? С рогами и хвостом?
«в своей могиле» – в чьей же еще, не в чужой же…
«Никто к нему не хочет приходить, а может вообще о нем забыли?» –уважаемый автор, у детей с логикой, обычно, все в порядке. Даже лучше, чем у многих взрослых. На основании чего – зимой, в сугробах, был сделан такой вывод? Вы как себе кладбище вообще представляете? Подметенные от снега дорожки, почищенные могилки, у каждого памятника – свечи и гора цветов? Вот если бы дело было в конце весны, когда могилы уже убраны, а тут вдруг стоит одна неухоженная – тогда да, было бы логично. Но весна не влезла в рифму, поэтому получаем эпическую зиму.
И знаете, что обиднее всего? Последняя строфа. Подозреваю, ради нее весь предыдущий бред и писался. В финале автор умудрился каким-то чудом стопроцентно передать очень точную детскую эмоцию – и когда решили помнить, и когда забыли. Но всё предыдущее – на мой взгляд, вообще никуда не годится.