Чёрная птица на правую села кисть,
хочет взлететь, но боится
лететь ввысь.
Я ей пою о невидимых берегах:
слушает птица ночная, уже не внушая
страх.
Птица ответила – там, где пустая даль
вечные розы цветут
и вечно приходит май…
Так мы стояли с ней у золотого ручья,
пенились воды и где-то
впадали в моря.
И думала я –
лучше земных друзей
блеск чёрных перьев её
и холод её очей,
мы с ней навеки слиты одной мечтой,
что не случится ни с нею
и не со мной.
Тёмные перья бархатны и стройны
как похоронный марш,
как рождество весны.
Чёрная птица, какая в тебе тишина!
Чёрная даль, чёрная глубина…
Белая стая слетелась к левой руке,
перья расправив, запела
на неродном
языке.
То ли молитвы, то ли свои стихи.
Белая стая с белой моей
руки.
Кто-то вошёл в отворённый проём двери.
Гость долгожданный, птицу мою
не спугни!..
Кто-то вошёл. Громко хлопнул затвор –
молнией скрылась в синие
створки штор
не попрощавшись. И мне не назвав имён
птица ночная
из глубины времён.
Я позабыла и запах её, и звук
под озареньем твоих слишком белых рук.
Только порою, в канун Рождества
с песней и снегом влетают
её слова:
«Нет, не надейся, не жалуйся и не жди –
сотни бед пройдено, тысячи – впереди.
Жизнь – лишь мгновенья,
и призрачен каждый миг:
утром родился – вечером ты поник.
Гибнут цветы в серебристой
тропе из слёз,
тайны не ведая края
вечноцветущих роз».