В своей смерти покойный просил никого не винить.
Он был тихим, покладистым военруком,
До обеда глазел на синиц за окном,
вечерами - газеты и радиоточка,
По субботам - гараж, мотоцикл и дочка,
Мог раз в год, но не чаще, так горько запить,
Что сосед вызывал выездного врача:
Военрук отбивался и страшно кричал,
Что он знает, всё знает - и точка.
На окне он проращивал в баночке
Репчатый лук,
На стене красовался туркменский ковёр
И затёртый портрет из журнала - актёр,
Он так нравился маленькой дочке,
Ну, и военруку - по цепочке.
Дочь окончила школу, появился супруг,
Стала реже звонить пожилому отцу,
А однажды пришла, он все знал - по лицу
И по порванной в драке цепочке.
Кто над ней надругался, конечно (конечно!) нашли,
Наказали, а там уж народ довершил -
Их на кладбище мартовский снег обелил.
И опять военрук по субботам у дочки -
Убирает могилу, меняет цветочки,
Продал свой мотоцикл, разбил жигули,
А однажды из шкафа достал наградной пистолет,
Снял со стенки совсем уж затёртый портрет
И поставил свинцовую точку