Не знаю, успокоится ли сердце,
А, может, заболит еще сильней.
Я все же приоткрыла эту дверцу,
Хоть много лет не прикасалась к ней.
И вот стою я на ночном перроне,
Моей любимой тульской стороны,
Уносит поезд спящие вагоны,
Вручив меня в объятья тишины.
Еще чуть-чуть, еще совсем немного,
Вот только б до рассвета мне дожить,
Автобус серый пыльною дорогой,
Кряхтя, к моей деревне побежит.
Еще чуть-чуть, еще совсем немного,
Рукой подать до ветхого плетня,
Рукой подать до милого порога,
Село мое, как встретишь ты меня.
И примешь ли блудницу Валентину,
Предавшую родимые края?
А в памяти проносятся картины:
Речушка, мама с ворохом белья.
Полощется белье в воде проточной,
Отжатое, кладется в чистый таз.
И рядом утки, тут же гусь гогочет,
И лошадь воду пьет, сощурив глаз.
И дети загорелые, чумазые,
Ныряют с головой в прохладный рай.
Они с рассвета все село излазили
С восторгом познавая отчий край.
Душа трепещет: я в деревню еду.
Не знаю, сколько дней там проведу,
Зайду на кладбище к отцу и к деду,
И к холмикам всех близких подойду.
Так не хватает мне родного дома,
Хотя есть и квартира, и семья,
Распорядилась жить по-городскому
Отчаянная молодость моя.
Пути Господни неисповедимы,
Судьбой на все вопросы дан ответ,
Но как это порой необходимо
Придти туда, где не был много лет.
Ворваться в мир тот, первозданный, вечный,
Где песней душу ранит соловей,
И окунуться в омут дней беспечных,
И с юностью увидеться своей.
Я все-таки шагнула в эту дверцу,
Прошлась по лабиринтам давних дней,
Не знаю, успокоится ли сердце,
А, может, заболит еще сильней.