Ты берёшь карандаш и делаешь первый выдох.
На пустом листе бессолнечного пространства
Нам приходится лишь терпеть и гордиться видом.
Кем ты был, хороший, и кто от тебя остался?
На пути к тому, о чем никогда не скажешь
Ни словами, что растрескавшись, облетают,
Ни иначе, выше нашим или не нашим,
Потому что там, за словом, она пустая.
Потому что тьма, накрывшая город светом,
Не оставит от тебя никого другого.
Потому что нам нельзя говорить об этом.
Нам, царапающим реальность корявым словом,
Остаются искры, всполохи, тонкий призвук,
Будто ты зачем-то вечен и предназначен,
Будто есть игра, в которой ты можешь приз взять,
Будто после будет правильней и иначе.
Просто ты берёшь карандаш и рисуешь солнце,
Декорируешь подгнивающее пространство.
Я не знаю, хороший, кто тут над кем смеется,
Кем ты был, хороший, и кто от тебя остался,
Но пока карандаш не выпал, не дрогнул палец,
Не распался на атомы мир и листок альбомный,
Нам не важно ни кем мы были, ни кем мы стали.
Только то, как мы научились любить и помнить.