Конец сезона. Пусто и темно.
Ни осень, ни зима. И все живое
почти мертво. И все обречено
однажды захлебнуться чернотою.
Полшага до зимы. Мгновенье до
последнего штриха осенней драмы.
Но все висит на вешалке пальто,
и все скрипят задумчивые рамы,
впуская робко в форточную щель
тот самый ветер, резкий и тревожный,
что бил в лицо без промаха, как в цель,
промозглый, пробирающий до дрожи.
Полшага до зимы. Но долог шаг,
в обрыв, а может, сразу в поднебесье.
И ждем мы, погруженные во мрак,
последнего аккорда в этой пьесе.
А мокрый снег ложится в складки ям,
и тонут в лужах сахарные комья...
Еще немного... Может быть, и впрямь
преодолимо это межсезонье?
Еще чуть-чуть, и все произойдет, -
холодный луч взорвет парную дымку...
Лица коснувшись, праздная снежинка
горячей каплей в землю упадет.
1996