Здравствуй, давно не виделись. Как поживаешь? Присаживайся. Что? Нет? Ну, можешь и постоять. Я не задержу тебя надолго. Помнишь ту нимфу о которой я думал все мое бесконечное время? Знаешь, друг, я болел ею. Но все. Баста. Дошел до той точки в которой многие спиваются. А те, ну, знаешь , другие. Которые сохранили силу и волю , которые сильнее заворачиваются в свои доспехи из черных тряпок, которые приобрели тот самый неестественный блеск глаз. Они идут дальше. Ну, или садятся на перекрестке, склонив голову набок и улыбаясь как Шляпник, просто кидают камешки в спокойное озеро. А я что? Мой Белый Кролик убежал. И я забил. Пусть эта прекрасная нимфа останется моей болезненной мечтой. Дай руку. Чувствуешь? Да . Я еще один из немногих который умеет так любить. Вопреки. И бескорыстно. Ибо иначе не умею. Не научен. Да и зачем? Это ведь уже не любовь, а пародия, шутовство в плохом смысле. Да, а я дурак, который все же этого хочет, ждет ее. Знает, что снова встретит этот задумчивый, летающий, ищущий больной взгляд. Когда снова ее любимый сотворит что-то и она придет. Грустно улыбаясь, но не моя. Давай выпьем. Неплохой виски кстати. Может быть все же она умеет любить, так же как и я. Хотя, не уверен. Но все же. Надежда еще не сдохла. Знаешь, друг, я когда то умер очень и очень глупо из-за этой мечты. Увидел красивую ракушку в приливе темного моря. Я нырнул со скалы. Она подумала , что я хочу разбиться. Но , как говорится, бог любит дураков, детей и пьяниц. Я достал эту ракушку. Но ее уже не было. Она висела на скалах. Последовала за мной. Я умер. Внутри все оборвалось. Знаешь, друг, я умею любить. Но это все так непрочно, ненужно и глупо. Знаешь. Нет, ты не знаешь.
Я допил залпом стакан виски. Он потек по моему организму, отдавая нехорошим теплом. Я посмотрел на моего единственного разбитого друга , которого не стало 3 минуты назад. В зеркале.