Каждая тонкая красная нить, завяжись та узлом, или скомкайся в бант,
Затянись вокруг шеи, потуже, как долг и прокуренный шарф,
Заведенный за балку, последние робкие мысли, неловкие строки - летит табурет.
А потом просочится по венам, вмещаясь под бледную кожу
И лозой оплетая кости, как послушную ржавую куклу,
Становясь новосплавленным нервом под тяжестью прожитых лет.
Зашивает веки иголкой - острой ломкой рыбной костяшкой,
Чтобы снились не сизые стены, а поля земляники и ромашек,
И не лязг вожделенных ключей, а холодные вечные кедры.
Позвонки метает на петли и стегает замерзшие пальцы,
Заливая горло свинцом, а мозги нержавеющей сталью,
А я тоже мечтала ввиться рдяной жилой и слушать ветры.