Наливала полста подруже,
отключила звук на девайсе:
"Чем себя до гроба утюжить,
под других, Лизок, не сминайся.
Много денег, немного секса
вместо солнца в воде холодной.
Никаких, чур тебя, рефлексий, -
твой не твой, да какой угодно.
Всех ровняй под одну гребенку.
А заслышишь бла-бла про роспись
или 'едем ко мне с ребенком',
переводится это просто.
Мол, 'красивая ты, стервоза,
а не дашь, сразу станешь шлюха.
Раздевайся, пока не поздно,
улыбайся и улюлюкай'.
Ты, гони, пока кто не сглазил,
этих, Лиз, 'влюбленных' с порога.
Нет родства в пролетарской мрази,
только мстительность да изжога.
Изорвет, бывало, все жилы,
наблюет и крапает оды.
Почему, - смешишь,- не убила?
Я тогда жалела уродов.
Ну, не вой, неси мне гитару.
Я теперь той мудрости рада.
Привыкаешь держать удары
только с тем, кто бьет без пощады.
Лиза, глянь,- хрустальная зорька,
ни к чему терзаться так шибко.
Запивай-ка горькое горькой
и учись на моих ошибках".