У тени моей нет имени – ее некому звать, увижу его, значит, сам накликал беду. Как от тени любой от моей невозможно сбежать: он со мною и в полуденном жарком бреду.
Он ждал меня за чертой невероятных теорий, чтоб на душу мою поставить свое клеймо, ведь я сам его создал из невозможных подспорий, найдя среди плевел единственное зерно. Но вдохнувший искру в Чудовище – ослепший глупец, я вместо открытия создал себе кошмар. За ширмой благой идеи скрывающийся юнец по воле гордыни в жерло вулкана упал.
И когда мой Демон смотрит на меня,
и с губ его срывается с улыбкой такой ироничной
глубокое, им осмеянное:
«Создатель!»,
«Всего начало» приобретает характер личный.
До самой смерти следовать за тайной сокровенной, своей позорной тенью, дразнящей горизонт, свой путь окончить в северно-ледовитых водах пенных, когда, сбежав, враг корабельный обгонит борт.