И она говорит:"Мы можем быть вместе?", а я отвечаю:"Нет".
И она верещит:"Ты козлина!", а я отвечаю:"да".
И подобно капелям, струящимся по весне,
из ее малахитовых глаз вытекает вода.
Незнакомый район. И младенчество утра в окне
той квартиры, в которую я не вернусь никогда.
А на улице лёгкой походкой шагает апрель.
Вот вам - паводки жизни, хмельная любовь, красота.
Я смотрю на себя и я вижу, как я постарел,
как стал тем, кем боялся, и все же, со временем, стал,
как надрывно вопит обыватель во мне, разжирев,
и безмолвно нищует в уставшей душе нищета.
Пятидневный рабочий и парочка дней на кабак,
так неделя сменяет неделю в дазайне, в нигде.
Только я понимаю, что дело-то, в общем, труба,
а меня убеждают, что всё это "как у людей"
Вот вам - мой фатализм, это просто такая судьба:
потре****ствуй, плати по счетам, полысей, поседей.
Вот вам жизнь: все мечты итд итп - скорлупа,
а на деле - лишь страх оказаться в момент не у дел.
Вот вам - вера моя: ничего не случается зря,
но я больше не верю и верить уже не хочу.
Вот я снова проснулся в какой-то квартире. Заря
показала отсутствие нежных и искренних чувств.
И она говорит:"убирайся!", и я ухожу,
и наивная девушка сверлит мне спину вослед.
Только ей неизвестно, какая сгущается жуть
в этом хиленьком теле последние несколько лет.