Мой дом расселили, как слишком ветхий.
Один я остался тут.
И от тишины часто сводит скулы,
и колется в горле ком.
Скрипит старый тополь и тянет ветки
Сквозь вязкую темноту.
А через дорогу фонарь сутулый
Таращится светляком.
Мой дом не в обиде, он видел многих,
И даже, возможно, знал.
Заботливо прятал ключи под коврик,
Гасил в коридоре свет.
Ложились ступени его под ноги,
А после - такси, вокзал.
И шестеро глаз его жёлтых, добрых
С улыбкой смотрели вслед.
Мы с домом остались. Мне - скоро сорок,
Ему - вдвое больше лет.
И в форточку курим, шерстим газеты,
На паблики наплевав.
А солнце горячим ведёт курсором
По карточкам на столе,
И кажется - в комнате пыльной этой
Опять зазвучат слова.
Я жмурюсь улыбчиво, жду, ну вот и
Послышится: "Здравствуй! Трям!",
И зайчик метнётся от мутных окон,
Вздохнёт у двери доска.
По-летнему долгий, как день субботы,
И тёплый, как по утрам
Потёртого пледа нагретый кокон,
Вплывёт разговор в закат.
А дом усмехнётся - мне ваши бредни
Проели чердак насквозь.
Но чайник нагреет, заварит крепкий
Индийский, нарежет хлеб.
Зажжётся разбитый плафон в передней,
И загнутый ржавый гвоздь
Изящно подержит пальто и кепку,
Гитару в тугом чехле.
А после, под звяканье чашек-ложек
И тихие голоса,
Шарманку созвездий в окне чердачном,
Задремлет усталый дом.
Но всё это будет невинной ложью,
В которую веришь сам.
И я тут единственный неудачник,
Оживший немой фантом.
Мелькает неоновый мир за шторой,
В нём, верно, полно чудес,
И столько открыто путей-дорог нам,
Где солнечней и теплей.
Мой дом полон призраков, снов, историй -
И всё это живо здесь,
А я, как маяк, освещаю окна
Для всех его кораблей.