***
Разучились плакать кожей.
На двоих из века в век
вожжи и седло
не лошадь –
делит
хваткий человек.
Я любуюсь гривой пегой,
чуть похожей на волну
с запыхавшеюся пеной
у застывших скал во рту.
Я вдыхаю тот же воздух,
и ропщу на ту же дверь,
и мне так же сводит ноздри
стойла узенькая щель.
Я коней целую в губы.
Ах, –
такое дурачьё! –
не поймут,
за что люблю их
безнадёжно
горячо.
Мне от них галоп не нужен,
не нужна лихая рысь.
Не хочу гонять по лужам
и кричать:
«Посторонись»!
Грязь ли, дождь –
мне всё едино:
между небом и землёй –
есть такая середина
с одичавшею травой,
где тебя целуют в губы
и понять не можешь ты –
кто,
за что
тебя так любит
горячо,
до немоты?..