А я так не могу, как ни старайся.
От каждого прикосновенья млея,
так нежно, так безудержно, так страстно,
как только ты любить меня умеешь.
А я так не могу – не удаётся.
Не ведая, не видя и не глядя,
чтоб через край, а, то, что остаётся,
выплёскивать чернилами в тетради.
Я заглянул в тетрадь, хоть так нечестно.
Так подло, опрометчиво и глупо,
но этих рифм коварное блаженство
пронзило сердце, как иголка куклу.
Я таял, в тайных мыслей упоеньи.
Я поднимался в небо вольной птицей
и ощущал любовь в прикосновеньи
к любой тобой исписанной странице.
А ты спала с покорною улыбкой.
Ты и во сне любовь мне отдавала.
И музыка надрывной первой скрипкой
Мне тайну междустрочий открывала.
Вплеталась Ре-минором в междометья,
выкрикивала Си второй октавы,
и строчки сами умоляли спеть их,
выстраивая буквы нотным станом.
Прости меня любимая родная
за то, что я переступил границу,
за то, что дневники твои читаю.
Прости за кляксу на второй странице.
Прости. Слеза размазала чернила.
Не совладало сердце с этой болью.
Мужчины тоже плачут, только тихо,
но в их слезах гораздо больше соли.