соскользнувшая рыба алмазной блесны
блеснет кровоточием в липкие дёсны,
когда утро распустит узлы
по ветрам плетей, объявших мой посох —
расступившихся рук, как символ паденья —
пути в распятие — судим в безысходстве —
бессвязная буря раскатит куски
горячих волн на холодные слёзы.
пролетающих вьюг весны рыбака —
одинокого клёва в стальном океане —
сетями запучит укутанный сплин
в ветвях чешуи, заключённый в объятия —
мой крик человека в плену забытья,
очнувшего болью засоленный шорох
и сердце усопшее сжавши в висках,
мой мозг просверлившийся каменной кровью.
кровоносит печалью и чёрной тревогой
раскрасив зрачки куполами шатра,
нависшего золота гибнущий космос
тянется вниз и тянет в себя
забытые тренья крапленья и стона
сквозь пасмурь голодной слепой паранджи
глухая повеса укутала плечи
у края свободы цепями грозы