Дождь ломая ноги о дома,
Одурев от боли и от грома,
Средь огней, совсем сойдя с ума,
Мечется по городу чужому.
Но пустые улицы тесны,
Застеклёны плачущие окна.
В них шуршат, как мыши в щелях сны,
Опасаясь выглянув намокнуть.
Лишь дворовый пьяница в грязи,
Ищет то, что может не терялось,
Да светясь, уносят в тьму такси,
Его глаз измученную зависть.
1982-87.