Когда гроза над городом по шву
рвет тучу, снизу видимую в профиль,
я вспомню, что я здесь еще живу,
где много женщин, жуликов и кофе.
Где много лиц, и каждый день других.
Как будто их меняют еженощно.
Чтоб не был связан ни один из них
воспоминаньем и знакомством прочным.
Но как от них свой раздраженный взгляд
мне отвести? Увы, куда их денешь?
И все они в глаза мои глядят,
и жаждут не любви, а только денег.
Хотя б всё с улиц смыла прочь гроза!
Всё б выстирала с прилежаньем прачки.
Тогда б исчезли лица, голоса,
накал кипения людской горячки.
Среди чужих проталкиваясь спин,
всё ж «выхожу один я на дорогу».
Поэт сказал ведь – выхожу один!
Не просит, значит, он в пути подмогу.
Накидываю скорым шагом круг.
Гремит гроза. Иль кажется грозою
раскатистый ленивым басом звук,
земле знакомый с эры Мезозоя.
И ей еще знаком моей стопы
тот след, что оставляю торопливо,
когда я, удаляясь от толпы,
пространственной сжимаюсь перспективой.