Ветер гонит песок по поросшей редкими кустами пустоши, испещренной каменистыми холмами и в низменностями. Рыжеющую линию горизонта пронзают плавные в контурах, но острые как бритва и резкие в деталях предгорные вершины. Солнце еще играет на их высоких склонах, но теплый песчаный ветер уже принес предвечерние сумерки в низины. Я сижу на источенном ветром ив временем камне около жухлого кустика жестколистного колючего цветка. На мне длинный толстый бирюзовый плащ, под ним – хламина, смотрящаяся будто размягченный закатом песок. Я со странно потерянным, но отчего-то сосредоточенным видом перебираю причудливой формы серебряные ножи, разложенные на куске ткани. Лезвие у них несуразно широкое, тупое и зубчатое, рукоятки же несоответственно длинные, будто у мечей. Таким ножом едва ли удастся порезать хлеб…
Я отрываюсь от своего занятия и бросаю невидящий взгляд на пустыню вокруг. Вдалеке медленно плывет в стынущем воздухе перекати-поле. Такой маленьких и одинокий кустик, несомый прохладным вечерним ветром в безжалостную пустыню.
Внезапно в воздухе раздается звон металла. Я неспешно перевожу взгляд в ту сторону, откуда этот звук доносился. Там сражаются и погибают в неравной битве три десятка и три измотанных человека, носящие такие же бирюзовые плащи – противник их, будучи в полном серебристо отливающем каленой сталью обмундировании, имел при себе щиты, мечи и пики, к тому же троекратно превосходил их числом. «Странно, почему они все-таки бирюзовые, ведь это едва ли не самый заметный цвет в кроваво-оранжевых песках пустошей» - растерянно думаю я. Тем временем измотанные люди медленно погибали, не отдавая ни пяди иссушенной и бесплодной земли.
То были мои люди, а я был их главарем, водителем, следопытом, словом, самым потерянным человеком в этой пустоши, который уже настолько запутался и потерялся, что мог уверенно протаривать неизведанный путь: и они шли за мной без оглядки, абсолютно доверяя мне, ибо как может предать совершенно потерявшийся в песках человек?
«Я сказал им задержать тех воинов в доспехах – вспоминается мне – Да… Точно, стоять насмерть и не отступать ни на шаг… Это важно. А почему? Эх, черт, не помню, не знаю. А не все ли равно?..» Я снова вернулся к перебиранию и протиранию странных серебряных ножей. «Какая у них чудная форма, как нелепо выковано лезвие и как изящно смастерена рукоять… Интересно, почему я выкладываю их в таком порядке, будто готовлю последний дар, возлагаемый в склеп на тряпице… Ну да ладно, не все ли равно. Главное, что такой нож достанется каждому из моих любимых парней. Я очень их люблю. И у каждого будет по ножу.» - думал я и ветер развевал мои пепельно – серые волосы, вплетая в них пыль и песок.
Невдалеке умирали мои единственные друзья и соратники единственные человеческие существа, ненадолго задержавшиеся в этой пустыне, и их кровь смешивалась с последними лучами заходящего солнца, и казалось, что вся равнина полита густой кровью.
Рядом умирали мои друзья, а я сидел и перебирал серебряные ножи...