РОКОВАЯ ЧЕРТА
От южных форпостов и до заполярья
Четыреста лет пронеслось над страной
С тех пор, как шестнадцатилетний боярин
Скрывался в обители под Костромой.
Укрылся подальше от смуты народной,
Себя отдавая заботам благим,
От гнева троих самозванцев безродных,
Воссевших на троне один за другим.
И думать не думал, и ведать не ведал,
Садясь повечерять за трапезный стол,
Что в зимнюю стужу боярским советом
Его возведут на российский Престол.
Придворных баталий вчерашний заложник
Со зла вероломства в душе не таил,
Как царского рода основоположник,
Романова Федора сын Михаил.
Задумали двое, с Отечеством в сердце,
Реальную пользу ему приносить,
Отец – патриархом, а сын – самодержцем,
Такого никто не видал на Руси.
Окончилось миром тревожное время,
Возврата к разбойному прошлому нет.
Уставшего люда желанию внемля,
Положен конец русско-польской войне.
Взрослел Михаил на боярском совете,
В приватных беседах с вельможным отцом,
Пока за высоким окном не приметил
Племянницы думного дьяка лицо.
Греховные мысли волной набежали,
Манила ухоженных рук белизна.
Душа обладателя царских регалий
На время лишилась покоя и сна…
Венчание было в богатом убранстве,
Кафтаны до пола, шелка, соболя,
В присутствии знатных бояр, иностранцев,
На пир приглашенных в палаты Кремля.
Посадскому люду жених и невеста,
На доброе здравие, как говорят,
Хмельной медовухи у лобного места
Две дюжины бочек поставили в ряд.
Спустя девять месяцев перед обедней
Доподлинно стало известно в Москве,
Что рода Романовых первый наследник
В покоях царицы явился на свет…
Три века монархия сможет продлиться,
Себя осенив православным крестом.
Цари, императоры, императрицы,
Кто мирно, кто силой, взойдут на Престол.
Не все упокоятся, лежа в постели.
Кому-то предложат отравленный сок,
Кого-то заточат в монашеской келье,
Кого табакеркой ударят в висок.
Династия сгинет по многим причинам,
Держава не раз преподаст ей урок.
Но самой мучительной будет кончина
Того, с кем прервется отмерянный срок.
Он стал государем достаточно рано,
На смену убитому взрывом отцу.
Фанатик, нанесший смертельные раны,
Задержан с поличным и отдан под суд.
В то время огромная масса народа
Жила в нищете, ни двора, ни кола.
Немало вопросов подобного рода
Пытался решать молодой Николай.
Призвал обратиться к исконным истокам,
Культуру свою приумножить в стране,
Которую перекроили настолько,
Что стала отчасти на прусский манер.
Но все почему-то сложилось иначе.
Надеждам и планам его супротив,
Народ сгоряча революцию начал,
Потом в диктатуру ее превратив.
Отречься пришлось, за себя и за сына,
С Престолом оставить идею свою.
Тем временем созданной власти машина
Лишила свободы его и семью.
Их взяли под стражу с детьми и прислугой,
В Екатеринбурге закрыв под запор,
Где, даже не дав попрощаться друг с другом,
Как в дьявольском сне, перебили в упор.
У двух игроков исторической драмы
Заметна одна роковая черта.
Все эти события выглядят странно,
С погибшей династией что-то не так.
Сначала ее молодой основатель
Скрывался в Ипатьевском монастыре,
И самый последний, поднявшись с кровати,
Из дома Ипатьева шел на расстрел…
Но канули в Лету партийные догмы,
Вернуть не удастся, зови – не зови.
На месте недавно снесенного дома
Теперь возвышается Храм-на-крови.