1. Был средь майя Звездочёт, знал и славу и почёт,
Но чего греха таить, был любитель «воду» пить,
Так, совсем немножко,
Пара капель на кувшин, где те килы плошка
В наше время, эта плошка, малое грибов лукошко,
Но была одна беда, счастье было не всегда.
Приходилось эту плошку экономить понемножку.
И подумал Звездочёт, что так дело, не пойдёт.
Взялся за работу вечером в субботу.
Долго звёзды наблюдал, долго что-то вычислял.
Долго у виска крутил и махнув рукой, решил,
Знают даже дети, нет чудес на свете…
Отхлебнул из плошки, он ещё немножко.
Пальцем в небе поводил, тем, что у виска крутил,
И подумал, что же нет чуда, сотворить его не худо.
Дальше, догадался сам, а может КТО-ТО подсказал,
Пару чисел подогнал, и затылок почесал…
Как не крути, а не годиться одному «водой» давиться.
Числа кое-как сложил, по столбцам распределил.
Не забыл о плошке, отхлебнул немножко,
Снова в небо пальцем ткнул, улыбнулся, отхлебнул…
И сделал вывод наш мудрец, бес те килы, всем конец.
Вот когда? Мудрец не знал, числа снова подогнал,
Глаз зачем-то он прикрыл, может фокус наводил?
Мимо рта, из плошки, вылил на себя немножко,
Головою покачал, бодро дрыгнул ножкой…
Ясным взглядом, как слеза, посмотрел на плошку,
Нынче вечер удался, и срыгнул немножко…
2. Утром рано Звездочёт, на большом совете,
Дал своим вождям отчёт в самом лучшем свете.
И хотя, от перегара, даже пончо дыбом встало,
Пусть боялись все вдохнуть, чтоб отравы не глотнуть,
Хоть слезу и вышибало, вышибало и не мало,
Сидели все, не шевелясь, детонации боясь.
Тут мудрец, совсем случайно, ножкой дрыгнул…
И нечаянно, опрокинул котелок, весь совет, повергнув в шок.
Кто был в охране у двери, почему то залегли,
Дверь тихонько отворили и не слышно, уползли.
А когда мудрец ушёл, дух никто не перевёл.
Все, сидели, не моргая, даже слёз не вытирая,
Взгляд, упёрли в котелок, словно тот взорваться мог.
Расползались в одиночку, то есть каждый за себя,
Осторожно, по-пластунски, котелок тот обходя.
3.После этого неделю майя в празднике гудели,
И потом недели две, все ходили как во сне.
Да и как тут не гудеть, все в живых остались,
А ведь сидя на совете, с жизнью распрощались.
И решили, с бодуна, на большом совете,
День рождения второй, надо бы отметить…
Но какой был это день, позабыли уж теперь,
И послали к Звездочёту, что бы утречком, в субботу,
Тот явился на совет, словно солнца ясный свет,
И при этом чтоб дыханье было свежим,
И внимание, обратил на котелок, у того промялся бок.
Утром рано, чуть дыша, Звездочёт явился,
Котелок, тот обходя, он остановился,
Вниз смотря, вздохнул устало, видно печень напрягала.
Взгляд был ясным, но язык к нёбу с вечера прилип.
Как всем скопом не старались, и подсказывать пытались,
Всё равно не разобрать, что же хочет он сказать.
Звездочёта отпустили, осторожно, не спеша,
Все носами поводили, взглядом котелок сверля.
Так как слов не разобрали, то мычание посчитали,
Получилось, что было/, двадцать первое число.
Чтоб потомкам навсегда дата в душу залегла,
Чтоб ошибки не случилось, не забылось никогда,
То решили записать, то есть календарь создать.
4. Долго камешек большой долотом пытали,
Чтоб потомки вовремя праздник начинали.
Год прошёл, до наших дней, календарь добили,
Двадцать первое число, кое-как долбили.
Не поднять усталых рук, долота сложили,
И чем им божок послал, тем и закусили.
Улеглись вповалку спать, чтоб с утра пораньше,
Дальше календарь верстать, за ночь сил набравшись.
Но на утро, как назло - двадцать первое число.
Ещё солнце не взошло, скажем, прямо - ночь, темно,
Но поднял, и всех бодрей наш кудесник – чародей.
Рука тверда с подругой плошкой, в ней даже плещется немножко…
Глаза блестят, орлиный взор в сердца народа обращён,
И даже те, кто сомневался, скорей за плошки похватался.
Ведь каждый знал, чуть что, конец, скор на расправу был мудрец.
Так лучше это поило пить, чем даже для народа,
Но всё-таки закуской быть - не каждому охота,
И потому гудит земля, и веселятся майя.
Три недели в бодуне пьют не просыхая,
И не сказка, это-быль, камешек забыли.
Да оно не мудрено, ведь мозги пропили.
Поутру, от трёх недель, сколько не искали,
Словно сгинул календарь, в общем, потеряли.
Долго сокрушались все, по ночам вздыхали…
Жалко было долота, всем гуртом ковали.
Больше всех страдал мудрец, бросил с горя плошку,
Из кувшина через край, пил не понемножку.
Упивался и кричал, как могло случиться,
Что расчёты потерял, даже копию не снял…
В самый раз напиться.
Подползёт к кувшинчику, отхлебнёт немножко,
И уснёт с улыбкою, мирно дрыгнув ножкой.
Год за годом проходил, времена меняя.
Умер, славный Звездочёт, печень напрягая,
В гордом одиночестве, головою в плошке,
Где ещё на донышке плещется немножко.
Хоронили Звездочёта, потихоньку, не спеша,
Шаг за шагом, осторожно тело бренное неся,
Хоть народ и понимал, видел, даже осязал,
Вроде умер их мудрец, печень разложив в конец,
Но угар стоял такой, словно хлопец был живой.
Саркофаг соорудили монолитный, глубоко,
В недра тихо опустили, не дай бог встряхнуть его.
Сверху плошку водрузили, и помятым котелком,
Осторожно так накрыли, это всё теперь твоё…
Хоть могилка далеко, и идти к ней нелегко,
Но для верности тиши и спокойствия души,
Вдруг мудрец, хоть и угас, всё равно пойдёт в отказ,
Сверху всё плитой накрыли, к радости народных масс.
Так как календарь забыли, всухомятку проводили.
Да и много лет прошло, уж не пили все давно...
5. Время шло, Колумб пришёл, сам - куда не зная,
Майя встретили его, как стекло сверкая.
Парень Индию искал, и когда причалил,
Всех индейцами назвал, кубок допивая.
А сейчас, я отвлекусь от повествования,
Кратко Вам скажу друзья, жил Колумб в Испании,
И хоть был он итальянцем, так случилось, стал испанцем.
Предложил он королю, экспедицию свою,
К землям Индии найти в море новые пути.
Долго, славный сей монарх рогом упирался,
Хоть корону в глотку вбей, он не соглашался.
Но, вошла его жена, мило улыбнулась,
Политес состряпала, ласково, прищурясь.
По короне дрожь прошла, видно испугался,
И впоследствии, во всём, только соглашался.
Так что, если не она, королевская жена,
То в неведении, поверь, прозябали мы теперь,
Без Америки куда, только в петлю, господа...
Хоть король в своей душе сильно сомневался,
За постройку корабля, помня политес жены,
Всё же рассчитался.
Ну а что бы наш Колумб, меньше улыбался,
Нежно дырку в нём сверля, дал условие одно,
На второй такой кораблик, сам чтоб напрягался.
А вот третий, верь не верь, снарядил в поход еврей,
Так как пахло выгодой, даже покрестился,
Лишь для вида крест носил, на талмуд молился,
Эта братия всегда на нюх золото брала,
Хоть за тридевять земель всё одно, найдёт злодей.
Может быть, до наших дней майя процветали,
Если третий парусник в тот поход не брали.
6. Но продолжим наш рассказ, нам чуть-чуть осталось,
В наше время заглянём, что же дальше сталось.
Майя вымерли давно, головы сложили.
Ходят слухи, что марраны*, руку приложили.
Ну а камень-календарь там, где и долбили,
Рядом долота лежат, в спешке позабыли…
Так лежал до наших дней, камешек веселья,
Пока кто-то не нашёл, тоже был с похмелья.
Отошедши за кусток, муками гонимый,
Он увидел камешек, Майями долбимый.
Долго умные мужи письмена читали,
Но с грехами пополам,спиртом,
Натерев виски,всё же расшифровали.
Двадцать первое число надпись обрывало,
Ну а дальше, ничего, это и пугало…
Кто же мог про это знать, как мог догадаться?
Это же график, «воду» пить, чтоб не ошибаться.
Год за годом проходил времена меняя,
Так «последний» наступил, дату приближая,
Долго ль быстро, но пришло 21-е число…
Мне всего не рассказать, чтобы Вас не испугать,
Но пришёл такой бедлам, я в словах не передам:
Кто с рогатым семенем, барыши считал,
Кто без Бога в голове, консервы прессовал,
В общем, запасались - пережить пытались.
Доходило до того, с жизнью расставались.
Да чего греха таить, сильно испугались…
7. А теперь мои друзья, расскажу, Вам не тая:
Если чаще по утрам ОТЧЕ НАШ читали,
Если по Воскресным дням Церковь посещали,
И хотя бы иногда Библию читали,
Если слушали ОТЦА, а не майя мудреца,
То тогда бы знали, что наступит тот конец,
Когда скажет НАШ ОТЕЦ,
А не пророки-мудрецы, мракобесия отцы.
А ещё, мои друзья, Светом полнится земля,
Воздух дышит Добротой, Душу согревая.
Помни, говорят не зря, Бога Храм, Душа твоя.
Охраняй и береги, в чистоте его храни,
Дальше путь свой продолжай, о конце не помышляй.
Дар от Бога сохраняй, да «ПРОРОКУ» не отдай,
И тогда придёт КОНЕЦ, Дела Божьего Венец,
Злу и Мраку, Темноте и Страху…
Только трижды повтори, «Господи благослови…»
Станет светлою душа, станет ясной голова.
И тогда легко поймёшь, что под БОГОМ ты живёшь…
*Марраны – практически насильно крещёные евреи в Испании времён короля Фердинанда Арагонского и королевы Изабеллы Кастильской, в результате их брака собственно и образовалась Испания.
Первая книга Моисеева: Бытие.
Глава 8:
21. И обонял Господь приятное благоухание, и сказал Господь в сердце Своём: не буду больше проклинать землю за человека, потому что помышление сердца человеческого – зло от юности его; и не буду больше поражать всего живущего, как Я сделал:
22. Впредь во все дни земли сеяние и жатва, холод и зной, лето и зима, день и ночь НЕ ПРЕКРАТЯТСЯ.