Алле Сергеевне объявили ультиматум: собрать вещи и быть готовой через 24 часа к отъезду. Парламентёр жался у калитки.
- Что ж ты в белых кроссовках в деревню заявился? Или они вместо флага? Ладно, пойдём завтракать, у меня пирожки с морковкой. Обними бабушку, Топтыгин! Не бойся, в лоб не тресну!
За столом держали малый семейный совет.
- Бабаля, ты же знаешь, какие они звери, не отстанут от тебя.
- Знаю-знаю, третий год, как выгоняют из хаты. Как я добро своё брошу?
- Передаю дословно: взять необходимое!
- На чём приедут-то?
- На машине!
- На какой машине – грузовой, легковой, козлике?
- Козлика точно не будет, нет у них такой живности. А кур распустишь?
- Бог с тобой! Возьму их в город.
- Куда, в город? Бабаля, там только один балкон!
- Холодильник тащить?
- Наш старый поставили.
- Тогда иди ловить кур.
Всего из былого большого хозяйства осталось пять кур. Поймать поймали, а головы рубить некому: Алла Сергеевна не могла по слабости духа поднять руку на животину, а городской внук на «казнь» даже смотреть отказался. Весь в деда, тот также убегал от топора. Пришлось звать Васю, соседа. Пока разделывала птицу, мужики пошли перекладывать дрова в сарай.
К полудню у порога высились картонные коробки с вещами, а к дому потянулись подруги: новость о переезде разбежалась по сарафанному радио. Застолье получилось по-деревенски обильное: и сама Алла Сергеевна постаралась, и гости не с пустыми руками пришли. Из мужиков только Вася, Людин муж. Они же и самые молодые – по сороковнику им, летом отгуляли два юбилея разом.
Поели, выпили, закусили, песни затянули... Потом молодость вспомнили. Дальше всякие напутствия пошли. А напоследок – слёзы:
- Тебя, Алечка, берут к себе, а меня мои бросили! Подыхай, не приедут!
- А мои живут через улицу, прибегают только брать: «Мам, дай! Пап, дай!»
- Детки у тебя хорошие, отдельную квартиру купили, не с ними толкаться в клетушке. Сама себе хозяйка! Мой Саня в примаках мается, в гости пойти боюсь!
- Внук твой вылитый Миша, один в один! Вот как бывает! Видел бы покойник, как ты детей подняла, какие внуки красивые да разумные!
- А я внучку ростила-ростила, а теперь глаз не кажет! Студентка!
И под самое прощание:
- Подруга, про вдовьи глаза забудь, отплакала своё, ухажёра ищи себе!
- Алечка, ты в городе ещё и замуж выйдешь! Ты баба молодая, квартира своя есть, дом останется вместо дачи – завидная невеста!
- Мы к тебе на свадьбу приедем!
- А потом на медовый месяц вернёшься сюда!
Так со смехом ушли соседки-подруги, а Алла Сергеевна принялась убирать со стола. Миша с друзьями опять загуляется допоздна, он здесь не чужой: всё детство приезжал на каникулы, а в старших классах каждую субботу на автобусе мчался к бабушке. «Вылитый дед! Недаром его именем нарекли: вот тянет его в деревню, как домой». Кто это вспомнил - «вдовьи глаза»?
Белозёрово не деревня, а село, но в последнее время его все чаще обзывают деревней. Когда-то богатое колхозное хозяйство гордилось новостройками: двухэтажная школа, не просто клуб, а дворец культуры, своя больница… А какие дворы! Один к одному, как огурчики! Теперь, как выбитые зубы – пустошь между домами, а того хуже – пустые разваливающие халупы. К югу, где начинаются поля, гниёт брошенная ферма с полуобвалившимися зданиями. Несколько десятков лет назад там процветал белокаменный комплекс: хоздворы, контора, дома для специалистов, лаборатория, где работала Алла Сергеевна… Да что говорить про почивший колхоз, если сегодня не каждая семья держит коров. Это при заливных-то лугах!
Алла Сергеевна, тогда просто Алечка, пошла учиться в сельскохозяйственный техникум добровольно, мечтая вернуться в Белозёрово, как говорили тогда, «молодым специалистом». Для них строились новые коттеджи. Она мечтала жить в коттедже! Сначала замуж, конечно, надо было выйти. Но Алечку ухажёры обходили. Несмотря на редкое вычурное для села имя «Алла», Алечка росла невзрачной девчушкой, застенчивой и скромной. Город добавил лоску и начисто вылизал угловатость, но по-прежнему белозёрские парни обходились с ней, как с сестрёнкой, а в техникуме все мальчишки были разобраны уже на первом курсе напористыми подругами. Алечка зачитывалась Грином, но запрещала себе строить сказочные планы: ну, какие в современное время романтики-мужчины? Молодость брала своё: кто-то ей снился, таинственный и притягательный. Встречался наяву один, похожий на Грея, такой сказочно недосягаемый, что девушка прикрывала глаза, когда он проходил мимо.
Перед выпускными экзаменами Алечка вернулась на несколько дней домой, чтобы договориться об устройстве на работу в комплекс. Дело в том, что уверенная в своих знаниях, она не взяла в своё время направление от колхоза, а теперь приходилось просить начальство о заявке. Алечке не пришлось даже пальчиком двинуть: всё решил отец, не самый последний человек в колхозе – он был бригадиром строителей. Счастливая Алечка побежала купаться. Она не умела плавать, поэтому облюбовала укромный уголок, где глубина речки до середины по пояс, и где никто не мог посмеяться над «курицей». Приглушенные звуки вечернего села, огромный розовый закат, таинственно мерцающая речка… Алечка стянула платье и распустила волосы. Синий, в белый горошек, купальник, собственноручно сшитый в восьмом классе, выгорел и был уже маловат, но Алечка его любила и не собиралась выкидывать.
- Здравствуйте, девушка! – раздалось под самым ухом. Алечка взвизгнула и, не оглядываясь, кинулась в воду. Во всей мелководности затона имелась только одна яма у самого берега, там, где экскаватор недавно выкапывал Митькин затонувший мотоцикл. По закону подлости Алечка, конечно же, упала туда. Метр на метр, шагни – и вылезешь на куриный брод, но от страха соображается туго. Так ведь и тонут люди! Но Але повезло – её вынесли на берег мощные мужские руки. И не кто-нибудь, а сам Михаил Захарьев, местный участковый. По совместительству – тот самый местный Грей, от кого бежала даже в мыслях сельская Ассоль.
- Я такой страшный, что симпатичные девушки в омут от меня бросаются?
- Это от неожиданности. Тут моё место, никто не ходит.
- Алин затон! Нет, лучше, Алый затон – смотри, какая красная вода!
Аля онемела: он знал её имя! И говорит на «ты», словно век знакомы. Перехватил взгляд:
- Участковый обязан знать каждую собаку. Прости, каждого человека.
- И курицу…
- Почему курицу? Их много, и не запомнишь, а собаки, как люди, это - личности.
- Меня курицей обзывают. Я ж плавать не умею. Я пойду?
- Беги, застудишься! А плавать я тебя научу! Завтра в восемь жду тебя здесь.
Следующий день тянулся черепахой. Это был вишнёвый день: мать сначала наказала ободрать все расплётки, потом заставила мыть банки для компота. А варенье? Правильно: необходимо очистить ведро вишни от косточек! Спасибо, мамочка!
Алечка, всю ночь пролежавшая с открытыми глазами, боялась, что не успеет привести себя в порядок. Около восьми она уже выглядывала из ивняка своего спасителя. Он прикатил на велосипеде, опять не в форме, а в белой рубашке и в лёгких серых брюках. Михаил был такой красивый, что Алечка почти задохнулась от волнения: «Он пришёл учить меня плавать!» Отдышавшись, она вышла на берег, вся пунцовая от смущения. Плавать в этот день им не пришлось: Алечка стеснялась раздеваться перед молодым мужчиной, хотя под сарафанчиком таился ярко-синий нейлоновый новый купальник. Михаил не стал настаивать. Они сидели рядом и разговаривали. О чём? Обо всём. Алечка перестала прятать свои красные от вишни руки и рисовала прутиком на песке цветочки. Михаил оказался старше неё на четыре года, он отслужил в Армии, в Белозёрово переехал из Малеевки, там у него остались мать с младшим братом. Учится третий год на заочке в институте физкультуры, играет в волейбол, занимается лёгкой атлетикой. Михаил не рисовался, говорил просто и доверчиво. Про Алю он знал почти всё. Заметил в прошлом году, постеснялся подойти. Специально по субботам, когда приезжали студенты на выходные, ходил по их улице, но Алечка не соизволила ни разу взглянуть на него. У Али от такого признания перехватило дыхание: «Всё врёт! Это нереально! Не может такой красавец влюбиться в меня, нет!» Вдруг поверила. Без доказательств. И, убаюкивая биенье сердца, надолго замолчала. И он молчал. Потом она поднялась, чудно похорошевшая от волнения, и пошла домой. Через несколько шагов обернулась и спросила:
- Завтра приходить?
- В восемь!
Невозможное счастье нахлынуло, покрыло волной. «Не может такого быть! Не может! Не может!», но вспоминала разом его слова и снова верила. Потом обжигало сомнение: «Он похож на Гагарина! Разве Гагарин мог бы меня полюбить?»
В восемь вечера Алечка сидела на берегу с газетным фунтиком, полным спелой вишни. Михаил не опоздал, но пришёл в форме, объяснил, что было задержание хулигана. Странное получилось свидание: милиционер, сидя на песке рядом с молоденькой девчонкой, сделал ей предложение.
- Давай поженимся, Алечка! Я не хочу тянуть время, оно так быстро уходит. Я люблю тебя, ты знаешь.
- Мне ещё экзамены сдавать…
- Не завтра же свадьба! Я к мамке съезжу, ты своим расскажешь!
- Ты меня совсем не знаешь!
- Знаю, Аленькая, знаю!
- А где жить будем?
- У матери дом в Малеевке, можно там, можно здесь попросить квартиру от колхоза, дадут!
- А что девочкам скажу? Не поверят! И не встречались…
- Я буду ухаживать за тобой после свадьбы!
- А платье?
- Будет, Аленькая, и платье, и фата!
- Мне страшно, Миша! Какое-то сумасшествие… Не может быть! Не могу представить!
- В последнее время всё так изменилось! Мне кажется, что я тебя потеряю, если будем ждать. Ты же согласна, Алечка?
- Согласна, Миша! Всё равно не верю! Так не бывает!
- Бывает, ещё как бывает!
- А завтра у меня первый экзамен...
- Хочешь, я отвезу тебя до станции?
- Ты что, люди увидят!
- Мы с тобой женимся, пусть говорят.
- Пока не надо, Миша!
- Завтра в восемь? Не обманешь?
- Я приду! Пока!
Экзамен Аля сдала с ходу и хотела тут же уехать, но злая комендантша потребовала отработку в общежитии. Все студенты уже отчитались: кто-то покрасил лестничные перила, кто-то прогенералил прачечную, а Але досталось в пару с второкурсником-механиком приводить в порядок холл, «учебку». Комендантша вручила им два ведра с белилами и пузырек колера. Надо было освежить стены. Неопытный механик разделил колер на глаз: в одном ведре пузырилась светло-грязно-розовая краска, в другом – темно-грязно-розовая. Надеясь на «авось» маляры быстро пробежались валиками по стенам: один справа, другая – слева. Но не тут-то было. Опытную комендантшу не обманешь: пришлось одну из стен перекрашивать. Так Алечка опоздала на поезд. А автобусы в то время не ходили из города в Белозёрово. Не было и сотовых телефонов. Алечка испугалась, что Миша обидится, но вспомнила его удивительно-мягкий улыбчивый взгляд и успокоилась. «Завтра встретимся!» Всю ночь снились горы, обвалы, в какой-то момент Аля ясно увидела Мишины губы – лицо размытое, а губы чёткие, словно вырезанные из камня. Вот они раскрылись, что-то прошептали ласковое, Алечка прикоснулась к ним пальцами, как вдруг они из живых и тёплых стали холодными…
Уехала в какой-то странной тревоге на самом раннем поезде. Готовилась к свиданию: решила обновить платье с оборками, которое берегла для случая.
Прибежала с работы взволнованная мать:
- Слыхала, участковый утонул? Такой молоденький! Каково матери? Ой, Боженьки, что творится на свете?!
«Опоздала, опоздала, опоздала…» Сколько раз можно так повторять? В груди спеклось отчаяние, всё внутри перегорело-высушилось. Увезли хоронить в Малеевку, не попрощалась, это тоже мучило-выворачивало... Никому, даже маме не доверилась Аля. Да и кто поверит? Никто не видел их вместе! Скажут, что привирает: женихов нет, вот и придумала. Не мог он утонуть! Ходили слухи, что отомстили ему за принципиальность местные браконьеры. Кое-кого он поймал на реке и сдал рыбоохране, решили отомстить и утопили. Никто не видел!
«Опоздала, опоздала, опоздала…» Как смогла сдать экзамены, получить диплом – уже не помнится. Но смогла же. Попросилась в Малеевку на ферму, в техникуме с радостью выписали направление: туда мало кто рвался. Отец бушевал, а мать, почуявшая сердцем тайное страдание дочери, благословила.
Малеевка – вчетверо меньше Белозёрова, беднее во столько же. Председатель, товарищ Беднев, неплохой человек, но никудышный хозяин. Пожалев девчушку, посадил он её за учёт. Так Аля стала учётчицей. Поселили у глухой Марьи, женщины странной и неряшливой. Аля её боялась: ночами Марья ходила по двору и мычала. Работала в конторе уборщицей тётка Анка. Приглядывалась она с месяц к новенькой, а потом подошла и приказала:
- Перебирайся ко мне! Ты сама не в себе, а с этой полоумной свихнёшься вконец!
Так Аля попала к Савиным. Жила тётка Анка одна, сын учился в городе, приезжал редко. В первый вечер, посадив на диване квартирантку, хозяйка начала разговор:
- Тебе сколько лет? Девятнадцать? А глаза вдовьи… Такие у моей мамы были, когда отца схоронила. Через пять годочков ушла за ним, вот так. У тебя что стряслось? Кого схоронила? Не говори, потом расскажешь, если захочешь. У Ольги Захарьевой сына убили недавно, вот горе так горе! Красавец, косая сажень в плечах! В милиции служил. Да ты его, должно, знаешь, он у вас участковым был. Ой, как он мне нравился – всегда поздоровается, подвезёт на мотоцикле. Жениться не успел, даже невесту не успел завести…
Аля забилась в рыданьях, горе, зажатое в груди, нашло выход в слезах. Тетка Анка успокаивала:
- Ничего, ничего… Поплачь, родная, я тебе его могилку покажу. Сходим, поговоришь с ним.
Деликатность деревенских людей куда тоньше, чем можно предположить. Тётка Анка, неизвестно как проникшая в Алину тайну, больше никогда ни о чём не расспрашивала её. В подходящее воскресенье выбрались они на кладбище, там тётка Анка оставила Алю у свежей могилы, а сама пошла к своим. С фотографии Михаил смотрел спокойно, улыбался глазами, был похож на солдата Великой Отечественной войны, не только из-за формы, но и обликом: молодое мужественное лицо выражало готовность к подвигу. Позже Аля случайно встретилась с женщиной. Посмотрела она ласково и по-доброму на девушку удивительно знакомыми глазами. Это была Мишина мать.
Сына тётки Анки квартирантка видела всего несколько раз, но вскользь. Обычно он приезжал, когда Аля уезжала на выходные домой. Парень был добродушным увальнем, настоящий медведь. Мать обзывала при разговорах с Алей сына неслухом и хулиганом, но глядя на этого неторопливого парня, в это не верилось.
Иногда, соскучившись, среди недели Аля садилась на вечерний рейсовый автобус и мчалась домой. Сестрёнка и брат висли на ней, своими рассказами не давали спать. Родители втихомолку подговаривали вернуться, но рано утром Аля уезжала обратно. Наступила зима. Однажды шофёр, подвозивший её с района, спросил:
- Вы любите фильмы?
- Нет, не люблю.
- А музыку?
- Хорошую да!
На том и расстались. Аля пристрастилась к чтению, все вечера просиживала в библиотеке, на редкость уютной и тёплой, главное, богатой на книги. Библиотекарь Марина, молодая женщина, уговорила Алю помочь написать новогодний сценарий. Завклубом запил, а праздник на носу! Аля стала вспоминать школьные и студенческие вечера, и работа пошла. Пришлось даже взять роль Снегурочки на себя. Деда Мороза вызвался играть тот самый шофёр. Что-то в нём отталкивало и привлекало Алю одновременно. Играл Сергей неплохо, импровизировал там, где забывал слова. Мешок пришлось у него отобрать, потому что Дед Мороз оказался не в меру добрый, раздавал подарки налево и направо. Снимая бороду, спросил:
- Вы останетесь на танцы?
- Нет, меня тетя Анна ждёт!
- Оставайтесь, мы ящик шампанского купили!
- Я обещала!
Кому она обещала? Тётка Анка гуляет где-то, придёт под утро. Аля догадывалась, что у неё завёлся ухажёр, видимо, женатый.
Кто-то за окном заиграл на гитаре. Нашли место! На следующую ночь опять кто-то тренькал под окном. Прислушавшись, Аля узнала музыку из фильма «Транссибирский экспресс». Через две ночи тётка Анка так шуганула музыканта, что он больше не возвращался. Весной на столбе, напротив калитки, кто-то написал мелом: «Я тебя влюбился!» Аля, прочитав это, засмеялась, даже не заметив ошибку в признании «Это мне или тётке Анке?» Вечером надписи уже не было. Когда ещё раз пришлось ехать попуткой на машине Сергея, он на прощанье протянул ей круглое зеркальце:
- Алла Сергеевна, Вы обронили его в прошлый раз!
- Спасибо, Сергей! Я думала, что потеряла в автобусе.
- Почему Вы в библиотеку перестали ходить?
- Я готовлюсь поступать в институт на заочное. Занимаюсь вечерами. Всё забыла!
- Брат мой учился на заочном.
- Бросил?
- Нет, не успел. До свиданья!
- До свиданья, Сергей!
Что-то подступало близко, неузнанное, тревожное.
- Тётка Анка, а как фамилия Сергея?
- Какого Сергея?
- Шофёр, белобрысый такой. Он Деда Мороза со мной играл!
- Захарьев. Так он брат Михаила, только тот тёмненький был в мать, а этот –светленький, в отца.
Вот такие выкрутасы судьбы. Позже, через много лет, уже беременная Сонечкой, встретилась Аля в поликлинике с Катей, старой знакомой из Малеевки. Катя и поставила последнюю точку в истории.
- Алечка, спасибо тебе!
- За что спасибо, подруга? Что я тебе сделала?
- Замуж выдала?
- Да брось! Как это?
- Помнишь Серёжку Захарьева? Не помнишь, конечно! Он мой муж!
- Я тут причём, Катя?
- Дело прошлое, слушай. Он же влюбился в тебя страшно, на гитаре играл ночами, и всё такое, даже записку написал, торопился и сделал ошибку, а ты засмеяла его. Зеркальце носил в кармане, как талисман! Он ходил ко мне плакаться, мы ж одноклассники. Короче, ты разбила сердце парню, а я вылечила его. Знаешь, какой он муж! Не рассказать. Я про себя к тебе ревную, а вот увидела и поняла, что зря! Вы разные с ним, такие разные! Ничего общего!
«Знала бы ты, Катя, какое родство нас связывает!»
Через год пришлось вернуться домой, потому что тётка Анка выскочила замуж, жить с молодыми стало неудобно, а к другим Алла не захотела идти. Отец устроил дочь на комплексе лаборанткой. Летом Алла поступила в институт. О коттедже думать забыла, перешла в разряд старых дев. Любила ходить на Алый затон, туда, где с Мишей рядом сидела на песке. «Ни разу не поцеловались! Почему помнится всё до капельки? Потому что немного досталось нам? Как мечтала, чтобы он меня целовал, обнимал! А сама шарахалась от него, дура! Что думать о невозможном? Эти три вечера будут жить и повторяться, пока не закроются мои глаза!»
Однажды в городе Алла увидела знакомую фигуру, кинулась навстречу :
- Здравствуй, Миша! Ты какими судьбами здесь?
- Наше общежитие недалеко. А институт – за углом.
- А я глазам своим не верю: ты? не ты? Сто лет не виделись!
- Ты давно на остановке? Замёрзла? Пойдём, чаем отогрею!
- Как мама? Никак не выберусь к ней. Если честно, я боюсь её мужа.
- Я сам боюсь его. Пошли!
И пошли они в общежитие, а через год в загс – Алла и Миша Савин, сын тётки Анки. Жили дружно. А как иначе можно с таким топтыгиным? Поехала за ним в глухую Македоновку, где он учительствовал, а она работала в библиотеке. Пошли дети: сначала Петя-Петенька-петушок, через два года Сонечка родилась, а ещё через два – Сашенька появился. Миша,вероятно,чувствовал, что у жены есть невысказанная тайна, но из деликатности ни о чём не спрашивал. Сейчас Алле кажется, что муж мучился из-за этого. Тётка Анка всегда ругалась на невестку:
- Ты совсем его распустила, он совсем тебе не помогает! Виданное дело – баба по хозяйству ворочает, а он книги читает!
- Мама, Миша – учитель литературы, ему положено читать. Он ещё и директор школы. Как ему возиться со скотиной!
- Делайте, что хотите, моё дело сторона! Не поваживай, мужики сразу от рук отбиваются!
Рядом с худенькой свекровью Миша выглядел великаном. Но это был самый добрый великан в мире! Хотя в школе с Аллой Сергеевной насчёт этого поспорили бы многие. Дети росли, заботы прибавлялись. Когда в очередной раз срочно вызвали мужа в районо, Алла чуть ли не в первый раз возмутилась:
- Миша, мы собирались съездить в Белозёрово, ты помнишь? Неужели нельзя завуча за себя отправить? Дети ждут, папа обещал! Каникулы на дворе!
- Аллочка, как приеду, так сразу и поедем!
- Да мы лучше на рейсовом поедем, ты же никакой вернёшься после совещания. С твоим-то сердцем.
- Аллочка родная, в последний раз съезжу, попрошу отставить от директорства, сил моих больше нет, достали все!
- Миша, может, не поедешь? Скажи, что заболел. Ведь можешь заболеть?
- Им хоть умри, но присутствовать обязан! Не ходите на рейсовый, ждите меня!
Не доехал Миша до дому, за поворот до села въехал в дерево у дороги. За минуту до этого у него остановилось сердце. Два Михаила на одном кладбище ждут одну и ту же женщину. Ревнуют ли они друг к другу? Тетка Анка умерла через пять лет после смерти сына.
Было многое, хорошее и плохое. Но жизнь не становилась несчастнее, наоборот, радости было куда больше горя. Переехала поближе к родителям, родственники помогли купить и обустроить вот этот дом, из которого Аллу Сергеевну завтра вывезут в город. И будет она жить рядом с детьми и внуками.
Не держаться за прошлое, но помнить его свято – вот такой девиз у Аллы Сергеевны. Она ли его выбирала? Одно знает и твердит детям: не бросайтесь словами, будьте осторожнее, они сбываются! Не копите вещи, они останутся, а мы уйдём! Не жалейте ласки, завтра не всегда наступает!
На крыльце тренькнуло ведро. Вернулся полуночник.
- Топтыгин, разбужу рано, на пощаду не надейся!
- Бабаля, загрузите меня с коробками, но не будите! Скажешь так родителям?
- Спи уже! Не скажу! Сам скажешь!