(по мотивам романа-антиутопии Е.И. Замятина «Мы»: обращение главного героя к I-330)
нас, дорогая, похоже, застанут врасплох
в манящей неволе Его цилиндрических четырёх-
угольников;
с синими жилками на затылках;
на снимках.
последних снимках.
мы торжественной клятвой Ему обещали
всем ученьям назло поклоняться Скрижали
во имя Великого Счастья
(впечатано в гипс
амфотерно-пророческим «pray for apocalypse*»).
но!
моя Мельпомена,
непостижимо запретная I-330,
позволь же сгореть на костре твоей божественной инквизиции
и зрачками – звериными, жёлтыми – в дикой пещерности впиться
в чёткий икс твоих губ.
позволь же прочесть
в милом косвенном взгляде смирение Будды,
что…
да нет же!..
молиться Отверженным буду:
пусть на небе стерильном немыслимый предрассудок
обернётся салютом в твою только честь.
«дорогая, нас, видно, поймает с поличным
невозможно-зеркальное, симметричное.
ты уйдёшь – как святая, как воин, как личность.
я, поверь, не уйду – меня уведут.
я – до боли ничтожен,
мой план – тривиален.
и единственный долг – не упасть у Скрижали,
а запомнить
восставшей, иррациональной
блаженную I, что вершила мой Страшный Суд», –
отголосок системного.
всечеловеческим горем
истребление приторных фантасмагорий –
нет прекрасней награды, ведь так горячо
прикасаться к живому плечу плечом,
чтобы в корне квадратном из отрицательной единицы
возродиться.
да, возродиться
в кристаллической, блёкло-играющей кривизне
очертаний Рождённых под дифирамбы Луне
непреложной, нетронутой истиной чувства
от посланья Христа до послания Заратустры,
дорогая.
нас, видно, застала врасплох
эта мёртвая жизнь в цилиндрических четырёх-
угольниках.
дети, но дети со штампом
стремящихся к Солнцу, воздвигнувших дамбы,
единым клеймом проштампованных взрослых;
глаза закрываю – в древнейшем из мифов
мы плачем за пятнышко на юнифе.
и сразу – легко, несвободно и просто.
и в розовом золоте тонет твой икс,
и я повторяю: «please, pray for apocalypse».
Апрель, 2017
* - да придёт апокалипсис (англ.)