Под серебряным диском высокой луны
В час ночной и на редкость тревожный,
Когда звезды на небе стали видны,
Вышел из лесу он осторожно,
И тяжкий, жалобный, тоскливый
Вой над лесом прокатился волною.
И на ветке сидевший ворон крикливый
Быстро вспорхнул и исчез за скалою.
Глядя в чёрное мутное небо устало,
Взглядом томным и немолодым,
Волк смирно стоял на опушке проталой,
Окутан туманом весенним, седым.
Со шрамами морду к луне обратив,
Глаза он усталые плавно закрыл,
Но снова протяжно и долго завыв,
На лапах стоял из последних он сил.
Вот ветер подул с горной верхушки,
Укутанной чистым и снежным ковром,
И, тенью накрыв лесные опушки,
Тучи сгустились на небе ночном.
И первые капли дождя проливного
Упали на бледную шерсть с сединою,
Но снова порывы ветра лесного
Листья проносят над головою.
Волк снова завыл, взор к луне обратил,
А капли стекали по влажным щекам.
И вой его грустный, лишенный всех сил,
Эхом раздался по серым горам.
Но тут на мгновение волк содрогнулся,
Колени прогнулись, закрылись глаза,
И он, словно лист на ветре, качнулся,
А по щеке прокатилась слеза.
И ветра вновь хладное дуновенье -
И волк упал на земляную твердь;
Он окунулся в вечное забвенье,
Где встретила его в объятиях смерть.
Но вот ночь прошла, и дождь прекратился,
И небо зарей продолжало сверкать...
Весь мир так остался и не изменился,
Лишь волк на опушке остался лежать.