Пускай назовут тебя как угодно;
Афродита, Персефона,
Пасифая.
И распишут твои полотна
Те, голос громче чей граммофона,
Корабли чьи сожгла Навсикая.
Пускай ты, лотофагами одурманенная,
Змиями искушенная, потерянная и не найденная,
Живёшь в своём замке невидимом,
И от пажей да скоморохов прячешься.
На пути своём пыточном, жизненном,
Лет быстрей своих жухнешь да старишься.
Пускай плюют в тебя солью волны,
Пусть нет места в том замке героям,
Пусть бокалы в нем щёлочи полны,
Пусть в нем верят химерам да Мойрам.
Пускай называют тебя как угодно;
Ты плетёшь из слюны паутину.
Всем свободна ты, всем - несвободна
Полотно ты и ты же - картина.
И распишут твои полотна,
Староверы, жрецы, графоманы.
Кисть сжимая в руке неохотно,
Обратив твои солнца в туманы.
Тени видны от грядущих событий,
Солнце кренится в сторону запада,
Отцветает, умирает Афродита, Пасифая.
Отец святой соборует по наитию;
Жгет мосты, корабли Навсикая.
В путь Иуда по новой пускается,
Фауст вновь произносит свой гимн.
Умирает, молчит, истощается,
Его чреслам чужая, родная - другим.
Названная Афродитой, из пены морской вышедшая,
Оставила замок пустым.
Но никого не оставила вдовцом.
Ушла в море с тоской, с хрипотцой,
Ушла в ил, ушла в пыль, ушла в дым
Он плутает по свету беспомощный,
Ищет пыль, ищет ил, ищет дым.
Он живет с болью режущей, колющей,
В пыль стираясь волхвом молодым.