Из нас двоих я был святым.
Прощение, как способ сохранить любовь,
Но просто долго невозможно быть таким,
А ты, как грешница, понять всё просишь вновь.
И я готов был всё прощать, и я прощал.
На исповедь, как на работу приходила.
В душе всё больше с каждым днём росла печаль,
А утешение своё в друзьях ты находила.
" Но ведь твои друзья и есть грехи!
Они твои и путы и оковы,
Толкающие всё быстрее вниз пути.
Ошибки... И раскаяние снова"
Сказал, услышав её поступь на пороге.
Твоя душа так близко, а силуэт далёк.
Моя обитель, есть конец твоей дороги,
Тот островок, где пастор, выслушав,- поймёт.
Подходишь ты ко мне и с каждым шагом
Всё больше содрогается душа.
Ты знаешь, что сегодня острой шпагой
Убить придётся пастора спеша.
И словно тоже зная это, говорю:
" Я вижу страшный грех припрятан напоследок,
Но я привык и знаешь, должен кое-что сказать:
Всё то, что ты излила, поразило,
А шпагу я твою давно уж заприметил,
Когда ты первый раз ко мне пришла,
Из под подола кончиком блеснула та на свете
И ясно стало, для кого припасена.
Раскаянием главным станет моя смерть.
Забудешь всё, как сон ночной ужасный,
А я хотел бы выбрать путь другой - терпеть,
Расплавив души, слить в пару колец прекрасных"
Давно уж рядом грешница стоит
И каждый вдох к концу их приближает.
Вот пауза... И пастор захрипит,
Проткнутый небольшим, но смертоносным жалом.
Минута, две, и грешница ушла.
Ушла оставив пастору мученья.
"Ушла я от проблем, не знать их огорчения
Ушла, боясь любить и потерять тебя ..."