Щенки убиты, не лижут ноги слепых амбиций.
В проемах терций: от первой к третьей повисли руки,
Недальновидно играть из ямы по нотам сердца,
Сплоченным рядом ложатся звуки чужих иллюзий.
Мои собаки владели голосом камертона,
Их торговали за золотые на рынке черном.
Скулили, пели, лечили нервы потертым струнам.
И жили верой, что очень нужно об этом помнить.
Терновый суд вершит галерка; под звуки бубна,
Дешевка самых дешевых мест одета в бархат,
На месте лобном, где чернь раскроет свои талмуды,
Фальшивый конферансье объявляет «завтра»