Как протухший кефир, что на полке стоит,
В холодильнике старом, на кухне, в квартире,
Так и вождь, для которого палеолит,
Есть удобная форма сиденья в сортире,
Никому не должник, не слуга и не друг,
Как и впрочем любой из его окруженья,
Он есть самый первейший в квартире недуг,
Террорист и ханжа для всего населенья.
Он есть вечная очередь всюду, везде,
В туалет, в коридор, на балкон, за едою,
Патриотов он держит в ежовой узде,
Уводя как свиней на убой, за собою,
У него есть как правило дума шутов,
Что в квартирке порядок блюсти помогают,
Есть команда для общей наладки мостов,
Правда боле не нужные, быстро сжигают,
Мир давно в шоколаде и евро-ремонт,
Завершён, в кабинете вождя коммуналки,
Жаль от крыши текущей используют зонт,
Обитатели комнат, взывая к смекалке,
Если ты не доволен и думаешь вслух,
Или песни на кухне поёшь не такие,
То к тебе подошлют повелителя мух,
Чтобы мысли не те, заменить на благие,
И однажды, очнувшись как лошадь в пыли,
Ты поймёшь забывая о чёрствости хлеба,
Что они у дверей, за тобою пришли,
Потолок, разукрасив узорами неба.
Пусть в квартире бардак, штукатурки узор,
Половицы скрипят и бачок протекает,
Мы и дальше терпеть будем этот позор,
Что реальностью хмурой вокруг возникает,
Пусть воруют последние тапки враги,
Всё равно разворована хата вождями,
Нету света, в квартире не видно ни зги,
Да и окна лет тридцать покрыты дождями,
Я на кухне, в стакане протухший кефир,
Он не нравится мне, это правда не значит,
Что в квартире моей обновится эфир,
Что с приходом утра, будет как-то иначе...