Нас латынь не коснулась крылом,
в книжной мудрости были мы плохи –
«лицеисты» советской эпохи…
Танцы в клубе. Портвейн – за углом…
Если юны и горячи –
не удержат марксизма оковы,
но у Пушкина и у Толстого
мы к себе подбирали ключи.
У лесного слепого пруда
сочиняли судьбу до зари
просвещённые дикари
и безбожники. С верой в чудо.
Юность путалась в повилике.
У мечты ослабело крыло.
Получиться из нас не могло
ни удачливых, ни великих…
Сея жизнь, усмиряя горе,
по руинам идёт весна,
и написаны имена
наши…
на полусгнившем заборе.