Это третья и, по замыслу, последняя попытка определить и высказать мою позицию по проблеме стихосложения.
И начать я хочу с цитаты из Эрнеста Резерфорда: «физика – наука, остальное – собирание бабочек». Э.Р. не собирался оскорблять или унижать другие виды человеческой деятельности, просто констатировал факт: везде, кроме физики, законы имеют национальные, расовые или религиозные особенности и ограничения, то – есть не являются глобальными.
И что же делает физик, попадая на чужую поляну? Естественно, изучает писаные и неписаные законы поляны, а затем их использует в меру своих способностей.
Есть, конечно, законы и в поэзии. Их неосознанные творцы рождаются один – два раза за время жизни конкретного этноса или цивилизации. Гомер, Данте, Шекспир, в России – Пушкин. Живущие позже таланты и даже гении пользуются дарами гигантов.
Я пытаюсь понять эти законы более 50 лет. Увы, не имея способностей к языкам, западную и восточную поэзию изучал только в переводах, то – есть уже русифицированную. Собственное сочинительство происходило с огромными перерывами. Первый – почти 20 лет, случился после знакомства со стихами Осипа Мандельштама, мне показалось, что после него мне уже нечего сказать. Второй перерыв (15 лет) случился после 1998 года из – за отсутствия читателей и слушателей. Без ответной реакции нет смысла в творчестве.
И вот к каким выводам я пришёл в результате своих поисков и сомнений, прошу извинить за повторение некоторых мыслей из предыдущих эссе:
• Ещё раз заявляю – стихи отличаются от прозы плотностью информации.
• Информация должна быть в чём – то новой, неожиданной.
• Форма стихотворения, ритмика, даже рифмы играют огромную роль. Они должны подчёркивать основную идею, создавать глубину и неоднозначность восприятия, усиливать плотность информации. Для этого необходимы неожиданные словосочетания, нестандартные рифмы, просто большие слова. Это очень тяжёлый труд.
Одинокий ловец
на излучине сонной реки
в тихий омут бросаю
с наживкой двойные крючки.
Там у самого края,
где хищно змеится трава,
голова к голове
притаились большие слова.
Там на илистом дне
умирает вчерашний плавник,
мечет в омут икринки
прожорливый русский язык,
я ловлю по старинке,
на мякиш привычно плюю,
как же выманить мне
золотую добычу мою?
И вот, прочитав несчётное количество стихов (и прозы, конечно), сформулировав для себя законы стихосложения, я иногда спрашиваю себя: а стихи ли я пишу?
А Вы?