Здравствуй, Артемий, странно, что я на «ты»
к стражу небесному, благодаря которому
до сих пор не погиб.
Это у нас, у людей, есть такой прогиб,
перед начальством по отчеству и на «вы»,
а в случае горя – Господи помоги.
Черти идут в шеренгу, разносят смрад.
Ты их, Артемий, знаешь, небось, в лицо.
Это они окружили наш дом, в кольцо
взяли, на стенах рисуют ад.
Думают, я погиб,
слышишь, Хранитель,
думают, что погиб.
Вижу луга, Артемий, кротость озёр,
чистые кельи, птицы щебечут праздно.
Там тишина, там спасение,
но соблазном,
рядом чернеет лес,
тропами непролазными.
Там управляет леший сильной рекой.
Женщины, вместе с которыми так легко
падать, забыться, но тем тяжелее утро.
Тело разбитое блУдом, кровать-магнит.
После, от этих женщин тебя тошнит…
От самого себя еще сутки муторно.
Я все про ночь,
ты, извини, Хранитель,
сам не пойму для чего
говорю все это.
Сложное дал послушанье
тебе Спаситель,
вместе с такими как я,
за границу света…
Тот человек, Артемий,
что выбрал лес,
страшный дремучий лес
населенный бесами,
ропщет на жизнь:
почему это тут не весело?
Змеи кругом.
Сквозь деревья не видно света.
И понимает, что
это душевное гетто.
Скоро ли жатва?
Есть ли еще время?
Или, уже, Артемий,
часы, минуты?
Или уже колоду не снять с ноги?
Так иногда бывает, кругом враги.
Может, Хранитель,
может еще не поздно?
Ночью тот лес закрывает листвой звезды.
Может еще не поздно…
Господи, Помоги.
Много еще, Артемий, хочу спросить.
Если спасусь, встретимся там, Дома.
Ты разрешишь называть себя просто, Тёма?
Как же прекрасен рай, если мир так красив?
Сколько ещё нам по пыльным бродить дорогам?
Страшно подумать, Артемий, ты видел Бога.