Елизавете Глинке

 

Доктор Лиза, у нас зима
настоящая: снег, морозы…
Здесь декабрь сошел с ума,
десять лет проливал он слезы,

одинок, никому не нужен,
так некстати дождлив, бесснежен,
отражались гирлянды в лужах.

А сегодня он с вьюгой дружен.
А сегодня он лица режет,
и кричит, что у Смерти нет

ни лица, ни стыда, ни кожи.
Только черных коней скелет
на доске, где игрок не может
выбрать время и цвет фигур.
Где указаны правила вкратце.

Можно, правда, досрочно сдаться.

О тебе говорят и пишут.
Что о Смерти?
О ней ни слова.
Может быть, ее голос слышат
только ночь и степные совы?

Вроде, любит она понурых,
а для нас, для живых, если честно,
«безбилетная старая дура»
- это все, что о ней известно.

Дремлет ночь в ее черных ризах.
Души маются, ждут отправки.
Сколько раз в эти списки, Лиза,
ты вносила свои поправки…

Сорок дней на Псалтирь, а после,
дерзновенная перед Богом,
помолись и о нас немного,
не видавших живьем бои
с наготой, человеческим мясом.

Мама Лиза, мы тоже твои,
дети Сирии и Донбасса.