Выйди на улицу – всюду
свинцовая пустошь;
пули дробят дыхание так,
что уже не чувствуешь
в тонкой её ладони – осиротелую
даль.
«Где же ты, край Вселенной?» –
спрашивает Паскаль,
стёклышки и окурки
пряча в рукав шинели.
Кровь смоляную пьют из древесной щели
жадные губы восторженной Амели,
что сиреневым маем в глуши отцвели;
пальцы её в нефтяной безмятежности зябнут;
к обнажённой спине вертикалью – армейский бюксфлинт;
в голове прожигают озоновый слой дирижабли,
эти мертвенно серые, хищные дирижабли
направляются в лабиринт.
– И зачем ты со мной и в огонь, и в воду?
– И сквозь медные трубы.
В свеченье электропровода
отражается тенью чужая свобода.
Амели выдыхает последнюю горечь жизни
с поцелуем.
Прощание безукоризнен-
но, безупречно
вбивает в гранитную твердь
первобытной агонией тихую смерть,
след которой остался на мраморных, выцветших уголках
терпким привкусом осени, бренди и юга,
анаболиков.
Паскаль уже путается в словах,
одержимый и преданный,
мечется по округе:
«Век героев окончен – загоним историю в гроб;
для меня – катафалк,
для Мессии же – вырытый котлован».
И на кисть Амели проливается бурый сироп
отрицанием:
«Я тебя…
…не отдам».
***
Выйди на улицу – пустошь золою
искрится.
В экзальтации севера
Эмили и Паскаль
неосознанно смотрят в далёкое
аустерлицкое,
что от края до края Вселенной.
И им ничего не жаль.
Апрель, 2017
#makelovenotwar