- Пап, а если бояться нечего,
Почему тогда книги врут?
- Что у нас на повестке вечера?
Разговоры про Страшный Суд?
- Что-то, пап, не усну никак,
За матешу немного тревожно…
Можно сделать страницу ВК?
- Нет.
- А ногти покрасить?
- Можно.
- А сегодня Захар говорил,
Что Никитина тварь ползучая.
Я сказала, что он дебил,
А теперь, что-то совесть мучает.
Между вторником и средой,
Голос твой как настойка выдержан.
- Слушай, папа, а ты святой?
- Нет, артист, но хреновенький.
Спи уже…
Ночь собьет кулаки в рукопашной,
Побеждая панельную серость.
- Почему, когда вечер, страшно,
А с рассветом приходит смелость?
- Спи, и страхи растают к утру,
Пудрой сахарной на оладушке.
- Неужели все люди умрут?
- Кроме нас – безусловно!
- А бабушка?
- Я теперь, как советовал ты,
Про себя повторяю вот это:
«Ночь – всего лишь отсутствие света».
«Ночь – всего лишь отсутствие света».
- Ночь – пространство воров и святых.
Пистолетов.
Всенощных с чётками.
- Я боюсь не самой темноты,
А того, кто плывет на лодке,
По проспекту ночной воды.
Не вещей с очертанием воронов,
А того, кто сидит за шторою.
- К сожалению, ты поэт,
Без стихов, но по духу – это,
Обескровленный вид поэтов.
Что Захару дала ответ,
То пусть совесть тебя не мучает.
И еще, доча,
Смерти – нет!
Несмотря на отдельные случаи.
И еще,
Эволюция – ложь,
Но придется учить для программы,
И отец не настолько хорош,
Не настолько хорош, как мама.
Но твой сон голосит у ворот
Эту сказку про «добрый и праведный»
Я обычный моральный урод,
Но умею подать себя правильно.
- Побеждая актерский зажим,
Ты кого-то со сцены напутствуешь,
- Все проходит.
Особенно – жизнь.
И особенно, наша,
Чувствуешь…?
А.К. 2017.