Он возмутительно правдив,
До неприличия свободен;
И потому, покуда жив,
Для многих в жизни неудобен.
Он любит всех. И никого.
И нрав – питбуля с мопсом помесь.
Он – сплав, и главные его
Ингредиенты – страсть и совесть.
Он часто в гомон кабака
Бредёт – тоску свою развеять;
Но в судьбоносные века
В отчизне нет его трезвее.
Его мы потому, что так
Строптив, негибок и несносен,
При жизни терпим кое-как,
По смерти в гении возносим.
Мы память светлую храним
О сгинувших во тьме печали;
И вот опять боготворим,
Кого вчера не замечали.
И часто мудрствуем: «Да-да,
Живыми дорожить пора бы…»
А впрочем, это лишь слова:
Не изменить нам мир и нравы.
---
…Я изменю себя: возьму
Поллитру или пачку чаю,
Поеду к другу своему
В Сары. Я в нём души не чаю.
Он там живёт немало лет,
Привык давно к крестьянской жизни;
Он замечательный поэт,
Но беден. Одинок. Не признан.
В речах досужих и в стихах
В избе его январской ночью
Мы просидим, любуясь, как
Сверкают жемчугами строчки.
Когда в окне забрезжит свет,
Я, собираясь в путь-в дорогу,
Скажу ему: мой друг поэт,
Ты чародей, волшебник слова.
Скажу я: гением тебя
Провозглашаю я при жизни;
Живи, мой друг, творя, любя –
Живым полезней ты отчизне.