Стехи без звёзд

Сергей Бачагов
С ТРУДОМ.

Да пусть оно, б л я т ь, все во рты е б ё т с я
и бьется х у е м, словно в стенку лбом.
Мне каждая строка с трудом дается.
С великим поэтическим трудом.

Что по лбу мне, что в лоб ты х у е м тресни,
читатель трепетный, чтоб славу мне воздать.
Я не хочу писать стихов и песен
про жизнь, разлуку, боль и поезда.

Да. Н а х у й все. Все чувства, б л я т ь, и мысли.
Я стану, как животное, порхать
над кучкой падали..
Потом над ней зависну..
И вновь начну стихи свои писать!

ТУЗЫ В РЕЙТУЗЕ.

Я с детства слывал остолопом,
биндюжником злых откровей.
Бондажники и кастоломы,
терялись, паромом влекомы,
под линию в ад и в омлет.

За мной присылали валетов,
тогда, когда не было дам.
Валеты кидались в галеты,
в аллюры, в галопы, под кеды,
чтоб только меня погадать

на грустной дуплетке под пулей,
стяжающей сны из основ.
Поведал б я вам и про ульи.
Ночую, друзья, вы х у й н у л и с ь
под легкостью этих стихов.

НЕПРИЕМЛЕМОСТЬ НЕЗЫБЛИМОСТИ НЕПОДАТЛИВОСТИ.

Я был поэтом н е в ъ е б е н н ым
и е б а н у т ы м, что п и з д е ц.
Писал стихи про сокровенность
и про незыблимость овец.

 Дрочил сонеты и канцоны
и ямбом я кончал в хорей.
Писал поэмы про покорность
и про загадочность хорей.

И в прозе пробовал х у я ч и т ь
миниатюры и эссе
про неподатливое чванство
и неудачливость лосей.

Писал везде, в лесу и в поле,
в степи, в пустыне, на гумне.
Пока какой-то, б л я т ь, х у й н е ю
не придавило ногу мне.

В х у й н ю я эту сунул руку,
чтоб ногу бедную спасти.
Но и ее зажало грубо
в неведомой х у й н и горсти.

Ногой другою попытался
конечности свои извлечь.
Но опыт, сука, не удался.
Рука крива. Пряма лишь речь.

Руке второй досталась участь
её ближайшей, нах, родни.
Писать помог мне бросить случай
и неприемлемость х у й н и.