(Посвящается преподавателям и введению в гумнауки.)
– Вы знаете. Вы всё, конечно, знаете.
В восьмом, уверен, взапой читали Платона, в девятом – критикуете
Сократиков,
Потому что наглотались Аристотеля,
Правда?
Улыбаюсь, как бы соглашаясь,
Но на деле мне просто смешно со слова «сократики».
И картезианский – это ведь что-то про воду, правда?
– Вы знаете. Вы всё, конечно, знаете.
Услышав «категорический императив», наверняка с улыбкой вздыхаете,
Потому что слышали об этом сто раз.
Как, нет?
Ну, бывают в мире случайности.
Тогда я случайна до крайности.
Ещё вчера не знала, что это за список кораблей такой так сложно осилить.
Одиссей и Улисс – одно и то же? Бывают же странности.
Нынче модно скорбеть от познания – это уже вроде данности,
Вот только почему все больше смеются над беднягами Писистратом и Архилохом?
И зачем всему и всем давать разные имена?
Мир и без того слишком двояк и сложен – хуже всяких феноменологий,
Апологий, критик, психопатологий.
Как нелепо он вообще сложен
И скроен, вы так не думаете?
Зачем вообще думать?
Видимо, чтобы думать над тем, зачем нам думать, чтобы...
Кажется, Платон там круги любил?
А я не люблю.
Это корявое облачко, застрявшее в голых ветках, посимпатичнее кругов будет.
А с меня не убудет,
Если я процитировать Фрейда не смогу.
Оговорки и так вгоняют меня в тоску.
(«вгонять в...» – звучит подозрительно, правда?)
Остаётся только перестать строить из себя уберменша
(прости, усатый, наверняка термин употреблён неправильно):
Перестать делать умное лицо на парах,
Как будто всё правильно
И понятно.
Улыбнусь приятно:
– Да, я знаю. Я всё, конечно, знаю.
Отвратно.
Знаю.
Особенно то, что я ни черта не знаю.
Уверена, так дедушка Сократ и сказал.
(Как там по-древнегречески «чёрт»?)
Так что я, пожалуй, всё-таки хоть его признаю по-человечески
И попробую дальше строить – не из себя что-то,
А просто себя.