Его внучком дразнили первоклашки,
Ведь матери давно за пятьдесят.
Хотя родился, говорят, в рубашке,
Но, видно, несчастливым был наряд.
Она его встречала у калитки,
Когда звенел звонок на целый двор.
Он тушевался, шел к ней, как под пыткой,
Под оклики и едкий разговор.
Да, в юности так просто ошибиться.
Вот ей семнадцать. Первая любовь.
А после запах спирта и больница.
И на руках несмывшаяся кровь.
И тридцать лет раскаянья и горя.
Мольбы и просьбы отпустить ей грех.
Отчаянье и седина в проборе.
И наконец, о чудо, детский смех.
Но в счастье годы мчатся незаметней.
Уже он понимает - что к чему.
Совсем мужчина, пусть и семилетний,
Подвергшийся насмешкам и клейму.
Он смотрит на нее, худой, сутулый,
В обиде детской искривив свой рот,
И просит называть ее бабулей. -
Награда и расплата за аборт.