Всё да ничего.
Я распиваю самогон с одним из падших.
Когда-то звали его, вроде, просто Пашей,
А нынче снова в Минске дождь.
И мы молчим,
Мы почему-то чуем терпкий запах леса,
И некий Пушкин снова пал от рук Дантеса,
И я сжигаю недописанную пьесу,
Ведь только чудо не горит.
Всё да ничего,
Мой кот мурлычет на весенние мотивы.
И я, под тяжестью бездонной перспективы,
Лежу и думаю о ней.
Последний шаг,
И дым отечества нам сладок и приятен,
Но на краплёной карте много белых пятен,
Ты не стесняйся – наливай себе приятель –
У падших свой маршрут наверх.
И мы поём
Про океан и про волшебные билеты,
И про ямайку, и про день рождения лета –
Такая глупенькая жизнь…
Всё да как всегда.
Какая, к чёрту там, любовь, о чём ты, Ангел?
Нас слишком мало – тех, кто с саблями на танки.
Мы разбивались о расчет.
Возьми руками
Своё тепло и раздели его с волками.
Разбей стекло обид о путеводный камень.
И топай дальше по дороге с облаками
Пока чердак не потечёт
А на столе
Молчит о чём-то там своём походный чайник.
Ему сто лет, и он не может спать ночами –
Такая глупенькая жизнь…