Так быстро выросла, что к вечеру устала.
Ладонь мозолила потеющий станок
И голова считала и считала
Движенья рук и повторяющихся ног.
Но тонко выпрямив натянутую спину,
Закинув ногу в белоснежный атитюд
На проволоке дразнит коломбину,
Которой роль чужую отдают.
А та опустит горечь глаз покорных
И снова чертит мокрые круги
Носком натянутым и тесным от повторов
В обхвате обнимающей руки.
Прижав к виску шнурованную голень,
Как флюгер крутится на крыше в судный день,
Она считает на шестнадцать пунктов боли
И делит на расстеленные семь
Блестящим шелком по арене жаркой
Нагретой лампами и потом силачей
Соперничая только с кочегаркой
По смуглой тяжести измученных плечей
И сверху издевательские перья
Сверканье бриллиантовых ресниц,
Колотится волнение за дверью,
Не ощущая собственных границ,
Не веря больше в собственные силы
Коленей не склоняя на восток,
Я эту роль по глупости просила
Истратила последний лепесток.
Но вот слепой случайностью забыта
Страховка потеряла высоту
Растаял лед под жадностью софитов
И поскользнулась туфелька в поту.
Глаза зажглись от гордости и страсти,
Которая расходуется в миг -
На перекрестье мраморных запястий
Сухое оперение гвоздик.
Перчатки обнимает теплый бархат
И опускает пальцы в макинтош,
И также силуэт спиной натянут,
Когда ты отвернувшись отойдешь,
И про нее уже не вспомнишь больше,
Но верен повторяющийся круг
И ты увидишь скромную дублершу
И дернешься морозной дрожью рук.
4.05.17