Доутренний, хрупкий, какой-то колдунский,
не снится мне город, но топкая память
гуляет в забытых проулочках узких
строжко, тревожно ступая,
и полузнакомые здания, камни
фантом мой сиреневым светом водили,
и с ветром согласен - не канем, не канем;
легко вспоминается всё, что не видел,
и надо понять, но куда мне, витая,
пунктирная, замысловатая строчка
куда-то идёт, никуда не хватая,
сквозит неконкретным и прочим.
От этого не или холод.
В шинели
воюет непрочно с сознанием спящим
свобода, возможная только в мышлении.
И мне только здесь не темно настоящим.