Он луг пленяет своим взором,
Неумолим, недвижен, луг ползет;
Залаял пес, гамак его качнулся споро,
И на холме тучнеет ладно скот.
Движенье снежные сугробы вьюжит,
Пока сестра рукою гладит водопад кудрей,
Ладонью, что плиты надгробной у`же
Раскапывает Озарк* на лице и склон морей.
Вечерняя заря длинна, где звук нетерпеливый
Разденет Чернокожих, обнажив хребет,
Мухи приносят зной, земля в магнолий ливне,
При Аппоматтоксе!** Тени легли в омет.
Джулеп*** соединился с эхом в жилах Джима****
Пока бедняга Джим клянет минувший день:
Теперь у идиота в сердце запах дыма,
Увядших астр – майской Акелдамы***** тень.
Весь вечер омут мелкий – топь болота,
Где грезят девки, ведьмы с карими очами,
От достопамятной пирушки идиота –
Те астры сгнившие! Вихри кружат отчаянно.
Блаженная обитель сердца у пантеры!
Крушится, тиканьем минут в себя влечет;
Теперь, с задержкой начали артерьи,
Стылому привкусу греха казать почет.
В глаза бросает камни тишь и волосы трепает;
Чтоб звезды остеречь бук веткою торчит;
И в воздухе светляк рывками пролетает,
Ныряя. Я – битвам новым меч и щит.
Сумрак сбегает вниз, гонимый градом.
Отчетлив свист вдали, отъятый темнотой
Затем бессильная и бледная громада
Глаза воспоминаньями застит ему, как пеленой.
*крупное известняковое плато в центральной части США
**сражение при Аппоматтоксе стало последним крупным сражением американской гражданской войны
***напиток из коньяка или виски с водой, сахаром, льдом и мятой
****широко распространённое неофициальное название законов о расовой сегрегации в некоторых штатах США
*****участок земли в Иерусалиме, купленный для погребения странников на деньги, полученные Иудой Искариотом от первосвященников
The idiot greens the meadow with his eyes,
The meadow creeps, implacable and still;
A dog barks; the hammock swings; he lies.
One, two, three, the cows bulge on the hill.
Motion, which is not time, erects snowdrifts
While sister’s hand sieves waterfalls of lace.
With a palm fan closer than death, he lifts
The Ozarks and tilted seas across his face.
In the long sunset where impatient sound
Strips niggers to a multiple of backs,
Flies yield their heat, magnolias drench the ground
With Appomatox! The shadows lie in stacks.
The julep glass weaves echoes in Jim’s kinks
While ashy Jim puts murmurs in the day:
Now, in the idiot’s heart, a chamber stinks
Of dead asters—as the potter’s field, of May.
All evening the marsh is a slick pool
Where dream wild hares, witch hazel, pretty girls.
“Up from the important picnic of a fool—
Those rotted asters!” Eddy on eddy swirls
The innocent mansion of a panther’s heart!
It crumbles; tick-tick, time drags it in;
And now his arteries lag, and now they start
Reverence with the frigid gusts of sin.
The stillness pelts the eye, assaults the hair;
A beech sticks out a branch to warn the stars;
A lightning-bug jerks angles in the air,
Diving. “I am the captain of new wars!”
The dusk runs down the lane, driven like hail.
Far off, a precise whistle is escheat
To the dark; and then the towering weak and pale
Covers his eyes with memory like a sheet.