Под метлу угнали из деревней,
Под конвоем на рытье траншей
Всех: девчат, солдаток, старцев древних,
Матерей отняв у малышей.
Фриц нагнал в подмогу полицаев,
Вмиг с деревни сделавших Содом;
Латыши, бендеровцы злой стаей
Принуждали разбирать свой дом,
А из брёвен строить фрицам доты,
Блиндажи над Басею-рекой.
В бруствере траншей их переходы
Дом свой зарывать своей рукой
И не сметь противиться насилью:
Поднял голос – жизнь не уберечь.
Полицаи-изверги бесились,
Налетая на сельчан, как смерч,
И несли с собою смерть, увечья,
Радуясь, как в играх малыши.
Нелюдям обличье человечье
Не присуще, как и боль души.
Евдоким, единоличник цепкий,
Не терял достоинства в лице:
За протестный взрыв ругательств крепких
Еле выполз с пулею в крестце.
А его Марию вместе с детьми
Увезли, как скот, в свой фатерлянд.
Фрау Берта их частила плетью
За работу и понурый взгляд.
Но вставала мать собой, мертвея,
Заслоняла деток чуть живых.
Трусом жить – не стоит жизнь затеи,
Материнских схваток родовых.