Прошло черемухи кипенье,
Уже река не холодна
И соловьев шальное пенье
Волнует кровь сердец до дна.
О пушки! Как не говорите
О близкой смерти на войне,
А Юзя думает о Лите,
Рисуя близость встречи с ней.
И шли бойцы ночною тенью
Под взрывы, всполохи зарниц,
Теряя бдительность, терпенье
От песен в жизнь влюбленных птиц.
Шли с Петуховки к Голочево
На шаперевский переезд,
А после вдоль железки слева
С Велейки на Ильмовский лес
Пойти рискнули. - Там засада! –
В деревне предостерегли –
- В Ильмовский лес битком снарядов
Для фронта фрицы навезли;
Да и соседний лес, Глушину,
Фашисты стерегут, как глаз.
Там их фауст-патроны, мины,
Ракеты и гранат запас.
Разведка в ночь левее шляха
Урочищем зады прошла,
У Рёвзы, словно росомаха,
В овраге на день залегла.
Где доты выявили точно,
Где пункт командный основной
На карту нанесли и срочно
Назад к дивизии родной.
Когда ж разведка, сделав дело,
Шла мимо Заболотья вновь,
Увидеть Юзе не терпелось
Детишек и свою любовь.
Увидев из кустов покрова
Застыл сражен, как столбняком:
Деревню, будто бы корова
Слизала жёстким языком.
От старых хат и новых срубов
Нигде не стало и следа,
Стояли лишь печные трубы
Как смерти жуть – войны беда.
А соловьи какою трелью
Солдат пытали о любви:
«Весна! Вы что ж все озверели,
Купаясь всласть в людской крови?!»